– Но в комнату потом входило столько людей! Разве не так?

– Да, разумеется. И врачи «Скорой помощи», и полиция – я в том числе, а до нас – отчим, обнаруживший мертвую падчерицу.

– И?..

– На ковре были обнаружены частички почвы из сада, а на обуви Анни их не было. А ты помнишь, чем она разрезала себе руки?

Саманту бросило в дрожь при воспоминании о газетных репортажах.

– Садовыми ножницами...

– А кто их принес в комнату? Кто-то ходил за ними в сад и потом вручил Анни или...

– Все это только предположения, – покачала головой Саманта.

– А если вспомнить, что Анни не была левшой, но самую большую рану она нанесла себе на правой руке? Не странно ли, что она так начала свой путь к смерти? Подумай.

Саманта опустила голову и задумалась, потом вынесла вердикт:

– Не слишком ли это слабый повод, чтобы писать книгу о замаскированном убийстве? И кому нужна была смерть Анни? Не вижу мотива.

– Мотив в ее неродившемся ребенке.

Это было страшное заявление, и у Саманты, как у любой другой женщины, оно вызвало болезненную реакцию.

– Прости, – сказал Тай, мгновенно поняв, что коснулся слишком натянутой струны. – Но я думаю, что Анни никакими посулами нельзя было заставить избавиться от ребенка, пусть ее приятель на этом и настаивал. Она была католичкой и убежденной противницей абортов. А получилось, что Анни совершила двойной грех – убила и себя, и ребенка.

– Но ты же сам говорил, что ее загнали в тупик? – напомнила Саманта.

– И в тупике не кончают с собой, а борются за жизнь. Анни была молода, полна энергии, добивалась у тебя совета и, наверное, могла получить помощь. Но ниточка оборвалась...

Тай помолчал, прежде чем удивить Саманту новым сообщением:

– Райан Циммерман не был отцом ее ребенка.

– А кто?

– Кто? Я этого не знаю. А вдруг твой «Джон»? И не я ли пробудил его от долгой спячки?

– Определенно, это не тот малый, если, конечно, он не поменял свой почерк. Или ты что-то напутал.

Вывод, сделанный Нормой Стоуэллом, не удивил Бентса. Он уже решил для себя, что у него на руках двое убийц со схожей психологией, но по-разному режиссирующих свою жуткую постановку. Связь с Нормом, позвонившим откуда-то из Аризоны по сотовому, была неважной, и Бентс сквозь помехи лишь с трудом разбирал то, что тот говорил.

– Ты знаешь, эксперты, как всегда, просят больше времени, но у тебя его нет, я так понимаю. Подумай вот о чем. Возможно, убийца, узнав, что ты почти ухватил его за хвост и его пяткам уже стало горячо, сменил почерк, чтобы одурачить тебя и поиграть подольше в кошки-мышки. Но вряд ли...

Думаю, здесь действовали два разных психа... или ты имеешь дело с раздвоением личности. Обратись к экспертам-психиатрам. Я лично считаю, что они просто пудрят нам мозги, но выслушать их мнение нелишне. Выложи им все подробности. Ведь смотри что получается: один псих демонстративно не заботится об оставленных уликах. Как будто прямо подсовывает их тебе под нос – отпечатки пальцев, волоски, сперму... А другой – полный чистюля. Две полярные личности.

– Вот я и боюсь, что они скоро начнут размножаться, как амебы, – вздохнул Рик.

– Никто не знает, что нас ждет, – подвел оптимистический итог разговора старый приятель Бентса. – Я тебе вышлю подборку досье на серийных убийц, находящихся в розыске. Поручи своему напарнику просмотреть их повнимательнее. Впрочем, он мог бы быть и поприветливее с нашими ребятами из Бюро. Как его зовут? Монтойя?

– Точно. Он еще зеленый парень, но не так уж и плох. Я научу его сотрудничеству с ФБР.

– На уроках не стесняйся применять палку, – посоветовал Норм. – Зеленой спине это полезно.

Они обменялись понимающими смешками. Потом Норм вновь посерьезнел.

– Подведем итоги и не будем транжирить деньги налогоплательщиков. Даю характеристику убийцы Белчампс и Жиллет. Белый мужчина около тридцати лет. Под суд не попадал, поэтому отпечатки пальцев, волосы и сперма его не заботят – их нет в банке данных ФБР. Раньше он жил тихо и спокойно, но что-то заставило его сойти с катушек и начать убивать. Какая-то эмоциональная травма.

У него есть работа, но она не соответствует его амбициям, а окружающие недооценивают его способности, и он чувствует их жалость и даже презрение. Возможно, одна из женщин в семье его чем-то унижала, скорее всего, бессознательно. В детстве и юности он проявлял тягу к сексуальному насилию, эти случаи семьей замалчивались, но постыдному наказанию он втайне все же подвергался.

Наверное, в детстве он устраивал пожары и проявлял жестокость в отношении младших по возрасту детей и животных. Вероятно, мочился в постель и подвергался из-за этого насмешкам. И вот он вырос, дожил до тридцати. И тут произошло нечто...

– Что-то заставило его сорваться?

– Именно. Напряжение достигло предела, и сдерживающая струна лопнула. Может, его уволили с работы, или его девчонка порвала с ним, а скорее всего, родственники отказались пичкать паршивую овцу деньгами, а это было основным источником его доходов.

– Портрет образцового гражданина, – невесело пошутил Бентс.

– С которым лучше не встречаться в темном подъезде, – добавил агент ФБР. – Но такие типы появляются сплошь и рядом, как грибы после дождя, только мы давно научились распознавать грибы, хотя нередко и ошибаемся, а вот каталога опасных людей не существует.

Этот парень может быть холост, может быть женат и пестовать своих детишек или ласкать в постели милую, преданную ему подружку, но все, кто его окружает, каждую минуту рискуют жизнью. И стоит лишь задеть его детонатор, как он взорвется. А самое страшное, Рик, если он сменит почерк. Это будет значить, что он не ищет личной популярности, а решил продолжать свою игру до бесконечности. Это второй вариант. Тогда нас ждет цепочка взрывов.

– Спасибо, Норм, ты меня очень обнадежил, – поспешил вставить реплику Бентс, почувствовав, что его собеседник увлекся, расписывая столь мрачные перспективы.

– Желаю удачи, Рик.

Голос Норма исчез за помехами, а затем последовало отключение и мертвая тишина.

Двое убийц или один, меняющий маску, а Бентсу надо делать свою работу. Он еще раз совершил странствие по компьютерным файлам, возвращаясь к странным преступлениям, которые так и оставались пока нераскрытыми. Новый Орлеан мог претендовать на рекорд в масштабах Соединенных Штатов по их количеству, и в каждом случае ощущалась религиозная подоплека и умелая, хоть и жестокая режиссура. Например, сожженный дотла труп женщины у подножия статуи Жанны Д'Арк, как напоминание, что Святая Иоанна тоже когда-то подверглась подобной участи.

Миссия, которую возложил на себя Бентс, – а именно, избавить чужой для него город от дьявольской нечисти, все больше начинала тяготить его.