Чтобы перестать страдать херней, я занялся проверкой колес внедорожника, что давно уже просились на замену. Хорхе колдовал над костерком, что-то помешивая в булькающем котле. Судя по его несколько вытянувшейся роже гоблин только что настряпал мясное рагу и теперь судорожно пытался сделать из него что угодно, но только не рагу. Навскидку вижу несколько вариантов – добавить побольше любой крупы, разбавить водой, чтобы получился суп или добавить особых ингредиентов…

– Лид! – вернувший на харю улыбку Хорхе радостно подбоченился – Тут Каппа помог мне с ужином…

– Ну нахер!

– А? А-а-а-а… да нет… в общем на ужин тянконабэ! Густой суп с птичьим мясом. Много мяса…

– Норм…

– Тебе жоп птичьих навалю жирных.

– Вали.

– Каппа еще добавок наложил в котелок рядом…

– Нахер!

– Да нет! Это его колбаски…

– Гоблин… тебе веселья захотелось? Я устрою.

– Да нет же! Мясные! Мясные катышки, сеньор! Тьфу! Не катышки, а колбаски коротенькие! Альбондигас! Вкусные альбондигас!

– Никуданго! – прокряхтел из-за кустов Каппа, явно стараясь выдерживать голос ровным и бесстрастным – Никуданго с острым перцем, лид! Сварены в соевом соусе! Это угощение не от меня, а от благодарных за помощь жителей Чикурин. Каждый добавит себе в миску по желанию! Может хватит?

– А что ты там делаешь, лейтенант? – поинтересовалась оторвавшаяся от перевязки бока Ссака, даже не пытаясь скрыть звучащего в голосе подозрения – За кустами почему кряхтишь?

– Я…

– Фрикадельки стряпаешь? А? Никуданго в миску наваливаешь?!

– Вы… – тяжко вздохнув, я хотел вмешаться в начавший накаляться невероятно тупой разговор, но глянул в небо и осекся.

Ночь выдалась ясной до испуга. Хуже нет таких ночей в военное время. Но сейчас кристальное чистое звездное небо сыграло на руку, позволив увидеть не слишком яркую мелкую вспышку в выси. Через семь секунд – я считал – последовала еще одна короткая вспышка. А еще через двенадцать секунд я увидел падающий под углом горящий объект, что стремительно снижался, уходя в сторону океана. когда он уже исчезал из виду последовала целая череда вспышек и иллюминация исчезла.

– И что это было, сеньор? – удивленно спросил от костра Хорхе.

– Посадка – за меня ответила с полным знанием дела Ссака.

– Высадка – поправил я, не оборачиваясь.

– Высадка – согласилась наемница – Нас так часто перебрасывали прямо в полымя, что и не посчитать. Загрузка в малую ракету, подлет почти до космоса, резко снижение под огнем противника в точку высадки и бах… капсула разлетается и мы валимся вниз в экзах и шагоходах…

– Или прямо с космоса – дополнил я, скользя взглядом по лениво перемигивающемуся звездному покрывалу – Ладно… давай свою стряпню, Хорхе.

– Будет вкусно!

– Никуданго Каппы ты пробуешь первым! – встряла Ссака.

– А почему я?!

– Не командиру же первым каппины колбаски разжевывать!

– Вот ты и пробуй первой!

– Ты как с сержантом разговариваешь, гоблин?!

В этот раз я вмешиваться даже не пытался. Хватит с меня бесед о колбасках Каппы.

Проблему решил вылезший из кустов мечник, что угрюмо подтянул шорты и тщательно вымыл руки в струе воды из кувшина, что держала девушка с робкой улыбкой и скромно опущенными глазами. Нагнувшись, Каппа молча забрал миску и пошел прочь. За ним заторопилась хромающая Ссака:

– Сержант! Дай колбаску одну! Зажал что ли? Обиделся? Наемники не обижаются, боец! Будь собой обычным – черствым куском говна. Дай колбаску… их не только тебе задарили, а нам всем!

Приняв от Хорхе до краев полную супом миску, я уместил ее на расстеленном одеяле, подтащил к себе пару маисовых лепешек и начал жрать, то и дело поглядывая в звездное небо. Но представлений больше не случилось и через полчаса я, сыто отдуваясь, улегся поудобней и почти мгновенно провалился в сон.

– Привет – я улыбнулся вошедшему в бар широкоплечему парню так широко и солнечно, что слишком хорошо знающая меня Лейла отлипла пышной грудью от стойки полированного красного дерева и неспешно отошла в дальний угол, вдруг вспомнив, что ей нужно полировать хайболы.

– Привет, босс – столь же радостно улыбнулся вошедший и, одернув маловатую ему облегающую футболку, что прекрасно подчеркивала внушительные мышцы груди и рук, а заодно и чуток рыхловатый живот, уселся рядом со мной, оседлав высокий табурет со сверкающей стальной рамой и кожаным сиденьем.

Хлопнув меня по плечу, он махнул барменше Лейле:

– Джин-тоник с двойным лаймом, детка.

– Ай-ай – отозвалась «детка» и умный мужик сразу бы понял, что этой так много повидавшей кровищи и дерьма женщине не стоит еще раз говорить «детка».

– Умничка, детка – улыбнулся парень.

– Предпочитаешь лонгдринк, Джейми? – задумчиво спросил я, глядя на бутылки сквозь опустевшую стопку.

– Ну да!

– Кто-то говорил, что те, кто предпочитает лонгдринки в постели просто неутомимым. А я вот шоты тут кидаю… ты как думаешь? Может и мне на какой-нибудь коктейль подсесть, чтобы девушек не отпугивать? А то подумают еще чего…

Громко фыркнувшая Лейла так умело катнула по стойке доверху наполненный хайбол, что не расплескала не капли.

– Круто – оценил и Джейми, едва успев перехватить напиток. Сделав огромный глоток, он зажмурился от удовольствия, глотанул еще разок, уже поменьше. Насладившись вкусом, шумно выдохнул, подмигнул Лейле – Самое то, детка! Сбодяжь еще один – этот у меня не застоится.

Не дожидаясь так и не последовавшего ответа, он повернулся ко мне:

– Зачем вызвал так срочно, командир? У нас же вроде как увольнительная после тех пострелушек на сороковой эстакаде. Хотя место реально улетное. я с тобой уже давно, а тут ни разу не бывал. Решил выпить и не с кем?

– Вроде того – кивнул я – Как тебе коктейль?

– Говорю же – самое то! Настоящий!

– А здесь все настоящее – почти не глядя, я поймал приехавшую стопку с водкой и, зажав ее в пальцах, обвел хрустальной посудинкой крохотный бар, что походил на пенал с одной прозрачной стеной. Мы сидели в длинной узкой комнатушке на высоте семисот метров. За мокрым огромным окном ничего кроме ядовитой облачной мути, что жадно липла, пытаясь прорваться в освещенную барную сухую уютность. Ведя рукой, я перечислял – Никакого сраного пластика. Нигде. Стекло, дерево, металл, немного камня. Пол гранитовый, стойка из красного дерева, полки из того же материала, бутылки и посуда стеклянная. И Лейла настоящая. И бухло настоящее – никаких подделок. И даже унитаз мать его настоящий – без всяких кнопок, без искусственного интеллекта под твоим сральником, так что никто не шепчет тебе на ухо: «сегодня жидковатая консистенция и кислотность в два раза выше нормы»… Ничего такого. Сел, сделал свое дело, вытер задницу начисто, а затем взялся за щетку, смыл воду и хорошенько вычистил унитаз до блеска. Как говорил один старик, что давно уж мертв: сходить по большому – как жизнь прожить. И выходя из сортира хватит одного взгляда назад, чтобы понять как ты жил – подчищая за собой или просто воровато прикрывая грязь крышкой унитаза.