информации было бы достаточно, чтобы полностью переломить ситуацию против Лиама и свергнуть его, мне даже не нужно было бы раскрывать ее Королям. Дать Лиаму понять, что знаю, было бы достаточно, чтобы убедить его забрать Анастасию и уехать, ради их собственной безопасности. Это положило бы конец всему этому.

— Наш брак — не единственное место, где я совершал ошибки, — тихо говорю я Сирше. — И это не единственное место, где я хочу их исправить. Я хочу наладить отношения с Лиамом.

Она смотрит на меня, и я вижу нерешительность в ее глазах.

— Что ты имеешь в виду? Уступить ему место? Или что-то еще? Как это сработает?

Инстинктивно мне хочется сказать ей, что это мое решение, но я знаю, что это неправильно. Она моя жена, будет матерью моих детей, и она заслуживает быть частью этого решения. Она заслуживает того, чтобы я уважал ее настолько, чтобы обсудить это с ней, а не издавать указ.

— Я хочу разделить с ним лидерство. Я еще не разговаривал с ним, поэтому не знаю, как он к этому отнесется. Я не знаю, какой будет его реакция или как именно мы заставим это работать. Но я не хочу продолжать быть врагами со своим братом. Я не хочу терять единственную кровную семью, которая у меня осталась, из-за того, что ему и его жене придется растить свою семью вдали от нашего дома. Это… все, что я делал по отношению к нему и нашей семье, начиная с того, что бросил его с нашим отцом из-за разногласий, заканчивая возвращением и попытками вытеснить его, было неправильным. Мне нужно исправить это. И все начинается с установления мира.

— А как насчет наследования? — Лицо Сирши спокойно, как будто она обдумывает это. — Кто наследует после вас двоих?

— Какой бы ребенок этого ни захотел. — Я делаю паузу, колеблясь. — Когда мы были в Японии, и пошел в дом Накамуры, решение и разговор, которыми я должен был поделиться с тобой, и мне жаль, Нобура и Кайто Накамура поделились со мной семейной историей, трагедией того, что произошло, когда два брата поссорились из-за лидерства и не смогли помириться. Старший ребенок, который должен унаследовать, может этого и не хотеть. Старший сын Лиама не может наследовать, это совершенно ясно. Я думаю, он поймет, когда узнает правду. Но его будущие дети могли бы, или наши могли бы. Я думаю, что ребенок, который лучше всего подходит для этого, который хочет нести ответственность, должен быть тем, кто возьмет все на себя. Но к этому решению мы должны прийти вместе. Наши дети и их будущее, это именно то, что принадлежит нам.

— Никого не следует принуждать к жизни, которой он не хочет. — Сирша вздыхает, заправляя прядь волос за ухо. Ее голос неуверенный, но она все равно продолжает говорить. — Я была, и ты был. Лиам был после того, как ты ушел. Мы все поняли это по-своему, но с этим было связано так много боли и огорчения. Если есть другой способ, лучший способ… — Затем она смотрит на меня в упор, и что-то в моей груди сжимается при виде доверия и понимания в ее глазах.

Я никогда не думал, что она будет смотреть на меня так. Я никогда не знал, что захочу этого от нее. Но в этот момент мне кажется, что все встало на свои места. Как будто каждая деталь наконец встала на место.

— Если Лиам послушает, — мягко говорит она, — это может сработать. Может быть и лучше. Мы несем ответственность перед нашими детьми за то, чтобы сделать эту жизнь лучше. Так что давай попробуем. Поговори с Лиамом наедине, когда они вернутся в дом завтра, после того как они с Анастасией обустроятся. Скажите ему правду, и вы двое сможете двигаться дальше.

Мне приходит в голову мысль, в которую я не хочу верить.

— Что, если он уже знает и солгал об этом? Притворился, что ребенок от него?

Сирша на секунду задумывается, но качает головой.

— Я так не думаю, — тихо говорит она.

— Как он не хотел знать?

Она пожимает плечами.

— Я не знаю. Все люди разные. Я думаю, что если бы я была в их ситуации, я бы, возможно, не захотела знать. Подумай об этом, если бы ребенок был его, и они знали, все было бы хорошо. Но если бы они знали, что это не так, наверняка, это всегда висело бы у них над головами. Это всегда было бы там, этот ужасный факт. Если они не знают, всегда есть вероятность, что ребенок Лиама. — Она делает паузу, глядя на меня. — Тебе придется учитывать это при разговоре. Они сделали выбор не знать, и теперь этот выбор у них отнимают. Это будет нелегко.

— Я не могу иметь эту информацию и скрывать ее. Нет, если мы действительно собираемся двигаться вперед.

— Нет, — соглашается Сирша. — Но он, скорее всего, разозлится. Просто наберись терпения. Помни, что это то, чего ты хочешь.

Я полностью поворачиваюсь к ней, беру ее за руку.

— А это то, чего ты хочешь? Лиам и Анастасия здесь, присматривают за королями вместе с нами, растят наших детей вместе, семья снова стала такой цельной, какой только может быть? В нашем браке только мы вдвоем, а не сделка, которую мы заключили?

Сирша проводит большим пальцем по тыльной стороне моей ладони, и на мгновение мне кажется, что она может сказать нет. Но она медленно кивает.

— Если ты можешь помириться со своим братом и сохранить семью, ты должен это сделать, — твердо говорит она. — Я вышла за тебя замуж из чувства долга перед своей семьей. Ты делаешь это из тех же самых побуждений. Я не могу сказать, что это неправильно, по доброй воле, или что тебе не следует этого делать. А что касается нашего брака…

Она медленно и печально улыбается мне.

— Нам предстоит пройти долгий путь, Коннор. Нужно залечить много ран и укрепить доверие. Но сегодня вечером я без тени сомнения поняла, что не хочу, чтобы ты был с кем-то еще. А что касается меня… — Она пожимает плечами. — Я признаю, идея иметь свободу для исследований после того, как я так долго берегла себя для брака, который я даже не выбирала, имела свою привлекательность. Но после того, как я была с тобой?

Сирша придвигается ближе ко мне, одной рукой дотрагиваясь до моей щеки, и наклоняется для поцелуя.

— Ничто не может сравниться с тем, что у нас есть вместе. То, кто мы вместе. Я боялась, что это закончится. И если это не обязательно…

Она замолкает на полуслове, и я притягиваю ее в свои объятия, страстно целуя.

— Это все, что мне нужно, — шепчу я ей в губы, поднимая ее на руки, намереваясь нести всю дорогу вверх по лестнице к нашей кровати. — Я потрачу остаток наших жизней на то, чтобы наверстать