– Хорошо. Теперь нам надо найти бар. Таков был приказ полковника Сильвер.

Они отправились гулять по городу. Гил, стараясь идти в ногу с Мэтти, шутил на армейскую тему:

– Ать-два! Три-четыре! Разведгруппа в составе рядового Кендрика и капрала Белл прибыли на дежурство, мэм!

– Перестаньте, Гил.

– Не имею права, капрал Белл. Вышестоящее начальство в лице Сильвер приказали веселиться. Как вам это заведение?

Они остановились перед баром, расположенным недалеко от освещенных арочных сводов Батского аббатства. Снаружи на черной доске огненно-красными буквами было выведено:

КЛУАТРА, ПРИСТАНИЩЕ СУМЕРЕЧНОГО ЧАСА

КАЖДЫЙ ВЕЧЕР В 20: 00

– Сумеречного часа? Что бы это значило? – удивленно спросила Мэтти.

– Понятия не имею. До восьми – пять минут. Думаю, мы скоро узнаем.

Они зашли в бар, выдержанный в готическом стиле, и сели за свободный столик. Мэтти с удивлением взирала на алебастровые горгульи, которые строили ей гримасы с потолка. В остальном бар ничем особым не отличался: вделанные в потолок обычные лампы узко направленного света, деревянные кабинки и сланцевые плиты на полу. Такой интерьер она видела во многих пабах и барах.

А потом негромко зазвенел колокольчик, и свет ламп в баре начал меркнуть.

Внезапно вдоль барной стойки и на каждом столике заплясали крошечные пятнышки света. Опустив взгляд, Мэтти увидела, что светящиеся во тьме пластмассовые звезды прикреплены повсюду. Она помнила эти звездочки еще с подросткового возраста, когда они с сестрой украшали ими потолки своих спален. Зрелище было сродни волшебству. Казалось, что в ресторанчике завелись сотни светлячков.

Гил улыбнулся.

– Прикольно. Я, пожалуй, сделаю нечто подобное у себя в «Кендрике».

Заказав себе выпить, Мэтти решила поговорить с Гилом о его подколках в ее адрес.

– Так вы считаете, что я излишне доверчива?

– Э-э-э…

– К чему все эти шутки насчет капрала Белл и полковника Сильвер?

– Ни в коем случае! Это была просто шутка.

– Нет, у вас на лице было написано, что вы считаете, что Рэни мной манипулирует.

– Нет, я так не думаю.

Несмотря на отрицание, голова Гила слегка качнулась вперед, и по этому движению Мэтти догадалась, что попала в точку.

– Вы, наверное, думаете, что она из меня веревки вьет и я делаю все, что она мне говорит.

– Что? Нет, я не в том смысле…

– Я понимаю, что со стороны так кажется… Возможно, вы и правы. Рэни мне нужна не в меньшей мере, чем я ей. Так уж сложилось с самого начала. Ей надо исправить то, что она натворила в прошлом, а мне…

Мэтти запнулась, осознав, что если продолжит, то скажет Гилу истинную причину того, почему она принимает во всем этом участие.

– Почему вы вообще в этом участвуете, Мэтти? Я помню, вы как-то сказали, что этот клуб много значил для вашего деда, но это не объясняет, почему вы согласились отправиться в поездку по стране с пенсионеркой.

– Вот, приятного…

Бармен протянул Мэтти мохито. Запах мяты и лайма был подобен дуновению свежего ветерка в излишне спертом воздухе бара. Перед Гилом поставили солодовый виски и графин с водой, но мужчина, кажется, не заметил этого. Все его внимание было сосредоточено на Мэтти.

– Я рассорилась с дедушкой незадолго до его смерти и не имела возможности помириться с ним. Не думаю, что вы поймете, но эта поездка и концерт на следующей неделе больше всего близки к тому, что я могу сделать ради примирения с дедушкой и памятью о нем.

– А в чем была причина ссоры?

Его глаза пристально смотрели на Мэтти. Ему явно хотелось услышать ответ, но было слишком рано. Слова, которые Мэтти могла бы произнести, так и не вырвались из ее рта. Женщина покраснела, про себя радуясь, что в полумраке бара ее волнение не так заметно.

– Не важно. Главное в том, что я здесь и мне не все равно, что я хочу что-то изменить к лучшему, как бы наивно это ни звучало.

– Нет, не наивно, хотя, пожалуй, в этом есть некая странность. Когда мы кого-нибудь теряем, то всегда жалеем, что нельзя вернуться назад и что-нибудь изменить. Я многое хотел бы сказать своему деду, но он умер, и я потерял эту возможность. Но при этом я не стану десять дней колесить по всей стране и собирать старичков, которые лично мне незнакомы, ради последнего в их жизни концерта.

Мэтти улыбнулась иронии, прозвучавшей в его голосе.

– И при этом вы все равно отправились в путь.

Осознав свою ошибку, Гил рассмеялся.

– Отправился.

– Но вы не прыгаете под барабанный бой Рэни в отличие от меня, как вам кажется…

– Это неправда…

Мэтти отпила мохито.

– Ничего страшного. Я даже рада, что вы это сказали. Это уберегло меня от необходимости самой во всем сознаться.

– А в чем, вообще, дело?

Мэтти подумала о том, что недавно узнала о дедушке Джо, а еще о растущем в ней подозрении, что, наберись она храбрости возражать деду, все могло бы завершиться иначе.

– Дело в том, Гил, что я устала от советов других людей, которые постоянно говорят мне, что и как делать. Всю мою жизнь было именно так. Рэни раскусила меня и догадалась, насколько важна для меня эта поездка. Поэтому она определяет, куда мы едем и что делаем. Мне кажется, ее покоробило то, что я хитростью заманила ее на встречу с Джуной, и старается, чтобы ее слово снова стало решающим. И я ей уступлю, если концерт состоится.

– Но я не думаю, что все замыкается на Рэни. Только представьте, что вы сделали! Вы организовали эту поездку, вы миритесь со всем, что исходит от Рэни, меня и остальных. При этом мы до сих пор движемся к поставленной цели. Концерт назначен на следующую неделю. Клуб украсят так, как мы планировали. С завтрашнего дня в продажу поступят билеты. Сегодня я разговаривал с братом. Он сказал, что к мероприятию определенный интерес проявили средства массовой информации. И все благодаря вам. Поверьте, вы просто изумительны.

Слова плыли в теплом воздухе бара. Мэтти подняла голову и взглянула на украшенный лепниной потолок. Она бы не слишком удивилась, если бы заметила, как слова на самом деле парят над их головами. В баре стало не так шумно.

– Что вы сказали?

Вопрос прозвучал мягко и тихо на фоне металлической какофонии музыки, звучащей на заднем плане. Гил нагнулся чуть вперед.

– Я сказал, что ты изумительна, Мэтти Белл.

А потом ей захотелось поцеловать его… Охватившее ее чувство было совершенно неожиданным и настолько сильным, что Мэтти едва не грохнулась со стула. Еще более неожиданным было то, что это желание отразилось в его глазах и губах, которые наливались страстью. Он взял ее за руку, и бар начал кружиться от прикосновения его кожи.