я еще больше погрузилась в свое изнеможение и начала засыпать. — Может быть, недостаточно принимать решения на их основе. Ведь надо жить для себя.

Было странно возвращаться домой, в место, которое я никогда не видела снаружи, но хорошо знала изнутри. Я провела так много своих первых дней в Перл-Холле, бесцельно блуждая по залам, и единственное, что меня отвлекло, это многочисленные странности архитектуры и дизайна. Я узнала свое отражение со многих ракурсов в Зеркальной галерее, построенной одной из многочисленных любовниц принца-регента, овдовевшей дочери шестого герцога Грейторнского. Лица в Длинной галерее, простиравшейся от одного конца до другого на втором этаже, были мне более знакомы, чем лица моих давних друзей в Неаполе.

Это было похоже на то, как если бы вы влюбились в человека, которого вы никогда не видели в лицо, хотя знали всю его внутреннюю работу, как он говорил и почему он делал паузу, когда он это делал.

Мы поднялись на вершину холма по небольшой дороге, проложенной между густыми соснами и кедрами, рябиной и ясенем, а затем показалась сторожка.

— Добро пожаловать в Перл-холл, — сказал Александр рядом со мной, наблюдая, как я впервые осматриваю поместье.

Сторожка была длинная и высокая, больше похожая на крепостную стену с вырубленной в камне аркой, через которую мы могли пройти на другую сторону. Я хотела спросить, есть ли там люди, но могла видеть, как камеры наблюдения мигали в слабом свете, и человека, который махал нам, когда мы проходили, прежде чем он повернулся, чтобы закрыть массивные железные ворота.

— У нас много туристов, желающих совершить экскурсию по территории, — объяснил Александр. — Как ты знаешь, это частное поместье, и посторонним было бы… опасно бродить по нему.

— Хм, — сказала я, сдерживая улыбку. — Из-за стада диких оленей?

— Этих… и из-за других хищников, — шутливо ответил он.

Я не потрудилась скрыть хихиканье, и когда я бросила на него косой взгляд, он смотрел на меня так, как обычно, это была не совсем улыбка, а какая-то более интимная улыбка.

— Ты постоянно сбиваешь меня с толку, но отказываешься объясниться со мной.

Я взглянула на него, подняв подбородок, а затем снова перевела взгляд в окно. — Может, я и рабыня, но я также женщина, и поэтому не обязана объяснять тебе что-то.

Я хотела поговорить с ним о стольких вещах. О Лэндоне Ноксе и Эдварде Данте, о будущем его положения в Ордене теперь, когда он поймал «Золотую Лису» и Шервуд неохотно предоставил ему благодеяние. Я хотела спросить, достаточно ли я пережила за первые шесть месяцев рабства, чтобы оправдать мое освобождение до того, как истечет мой пятилетний срок, и в то же время я хотела попросить его всегда держать меня рядом с собой.

Однако этого не сделала, потому что он был угрюмым и задумчивым на обратном пути из Хайленда, и я сомневалась, что он честно ответит на мои вопросы.

После этого мы ехали еще несколько минут по извилистой дороге, пока не спустились в долину, которая раскинулась между широким обрамлением лесистых холмов, открывая все пространство Перл-Холла.

Это было потрясающе красиво, масштабы были настолько велики, что казалось невозможным, чтобы столько прекрасных акров земли могло принадлежать одной семье.

Там был храм на небольшом холме, большой пруд, который тянулся в рукотворном совершенстве от одного конца величественного дома до другого за изученным лабиринтом в саду за домом. Большой фонтан из черного мрамора бил из центра кольцевой дорожки перед домом, колесница, наполовину погруженная в воду, с великим греческим богом Посейдоном у руля.

Дэвенпорты любили римскую и греческую мифологию, что неудивительно, учитывая их историю, связи в тайных обществах и склонность к сексуальным домогательствам.

Однако сам дом вызывал у меня слезы.

Трехэтажное здание было образцом симметрии, хотя Ноэль однажды сказал мне, что это мешанина палладианской и барочной архитектуры. Крыша была остроконечной над главным домом с декоративным фантастическим куполом за ним, как то, что я привыкла видеть на итальянских соборах.

Дворец.

Каждая девушка мечтает о дворце в какой-то момент своей жизни, обычно в детстве, но у меня никогда такого не было.

Мои мечты были значительно более обыденными.

Дом без утечек в сезон дождей, с чистой водой и большим пространством для четырех детей. Мне не нравился отец в короне, только тот, который не напивался до полусмерти хотя бы раз в неделю и не проматывал то скудное богатство, которое у нас было на карты и лошадей.

У меня не было настоящих мечтаний о себе, только мечты моих братьев и сестер.

Но, глядя на этот красивый дом, я впервые в жизни почувствовала, как моя мечта обретает форму.

Глубоко в тайниках своего сердца я мечтала, что когда-нибудь стану больше, чем просто слугой в Перл-Холле и рабом его Хозяина. Я безмерно надеялась, что однажды стану владелицей его залов и владычицей его сердца.

Он принял ненадежную форму и полет, слишком хрупкий, чтобы просуществовать долго, как надутый детский пузырь, но от этого он не стал для меня менее красивым.

Машина затормозила на известняково-гравийной подъездной дорожке, но я подождала, пока Риддик откроет мне дверь, прежде чем выйти из машины.

Слуги ждали в аккуратном ряду у входных дверей, Эйнсворт шла во главе до кроткого молодого парня, которого я узнала, наблюдала за тем, как он ночью разжигал камин в библиотеке. Они приветствовали своего Мастера, а он их в ответ, его лицо было строгим, но не бесчувственным.

Я наблюдала за помпезностью и обстоятельствами, обхватив руками живот. Я все еще чувствовала себя не в своей тарелке после того, как Орден узурпировал наши жизни, и я не знала, как правильно сосредоточиться. Хотя у меня было подозрение, что сцена с моим Хозяином, вероятно, сделает свое дело, как ничто другое.

Риддик не позволил молодому слуге взять затемненную клетку, в которой находилась Астор, слегка хлопнув его по запястью, когда он вошел с ним в дом. Когда слуги разошлись, чтобы взять наши сумки из машины и поспешить обратно в дом, Александр подошел ко мне. Я смотрела, как его толстые бедра шевелятся под мягкой, как масло, тканью брюк и как темно-серая классическая рубашка облегает грудь.

Мой пульс переместился в мое ядро.

Когда я снова посмотрела на его лицо, в его глазах плясало темное страстное желание. Он протянул руку и терпеливо подождал, пока я помедлю, а затем возьму ее, прежде чем отвести нас от дома по