себя православным в полном смысле этого слова, обладателем священного клада, который был моим со дня моего крещения, но обладание, которым до тех пор, в течение уже многих лет, омрачалось наличием чувства какой-то неудовлетворенности, становящейся все мучительнее и мучительней от сознания, что я лишен другой половины живого того клада святости и благодати, что я дышу наподобие чахоточных одним только легким».

Фраза из процитированного письма Вячеслава Ивановича о том, что, приняв католичество, он стал еще более православным, раскрывает личность Иванова как человека необычайно толерантного к различным христианским конфессиям: именно православный католик, по его мнению, является истинным христианином. Еще в 1909 году он писал в «Русской идее»:

«Единственная сила, организующая хаос нашей души, – это свободное и всецелое признание Христа как единого начала. Без этого славянское чувство предназначенности на вселенский подвиг обращается в расовое притязание, внутренне бессильное и несостоятельное, и само грядущее объединенное славянство – в принудительно-организованный империалистический коллектив. Мы должны бояться трагической ошибки убиения личности в культе безличного народного Я».

Через год, 12 июля 1927 года, примеру Иванова последовала дочь Лидия. Она написала об этом:

«В Риме я встретилась с католическим миром.

Он для меня не был нов, и я уже в 1912 году, во время споров с Вячеславом и Эрном стала осознавать и различие, и существенное тождество между православием и католичеством. Обе Церкви святы, но мне лично стала более близкой католическая. Мне казалось, что в ней душе моей будет легче расти».

Далее жизнь Вячеслава Иванова складывалась следующим образом. В 1926–1931 годах он занимал место профессора в колледже «Карло Борромео» в Павии, а в 1934 году переехал в Рим, где и жил до конца своих дней.

В Риме Пий XII поручил Вячеславу Ивановичу кафедру русского языка и литературы и старославянского языка при Папском Восточном институте.

Обосновавшись в Риме, Иванов начал переводить и уточнять свои прежние работы. В 1932 году он издал монографию на немецком языке, посвященную Достоевскому, в 1936 году для энциклопедического словаря Джованни Треккани на итальянском языке написал статью «Символизм», затем для других итальянских изданий – статьи «Форма зиждущая и форма созижденная» (1947) и «Лермонтов» (1958).

Его поэтическое молчание прервалось созданием стихотворного цикла из 118 стихотворений «Римский дневник», с установкой на опрощение поэтики и отмеченный спокойно-просветленным приятием смерти. Цикл вошел в подготовленную Ивановым перед смертью книгу стихов «Свет вечерний», опубликованную в Оксфорде лишь в 1962 году.

В 1939 году Иванов издал написанную в 1915–1919 годах очень сложную религиозно-философскую поэму «Человек» – о единстве судеб человека и мира. Незавершенной так и осталась «Повесть о Светомире царевиче», над которой Иванов работал с начала 30-х годов.

В последние годы жизни Вячеслав Иванович вел уединенный образ жизни, встречался с философами Мартином Бубером, Жаком Маритеном, Габриэлем Марселем, из русских – наиболее часто с четой Мережковских.

* * *

Умер Вячеслав Иванович Иванов в Риме 16 июля 1949 года.

Он был похоронен в общей могиле иезуитов на римском кладбище Верано, потом его прах был перенесен на главное римское кладбище Тестаччо, где он теперь покоится рядом с художниками Карлом Брюлловым и Александром Ивановым.

В одной могиле с ним похоронены его дочь, Лидия Вячеславовна Иванова, умершая в Риме 6 июля 1985 года, и ее дядя, брат покойной Лидии Дмитриевны, Александр Дмитриевич Зиновьев, умерший в Риме в феврале 1931 года.

Вячеслав Иванович любил Рим. Рим любил Вячеслава Ивановича. В сегодняшних римских путеводителях площадь Маттеи с Фонтаном черепах названа любимым местом отдыха этого русского поэта и философа.

Глава семнадцатая

Миллионщик из народа Степан Рябушинский

Революция лишила Рябушинских родины и разбросала по миру. Эмиграция, изгнание были наиболее естественным выходом для людей с такой одиозной фамилией.

Анна Петросова

Как известно, Рябушинские – это знаменитый род купцов и предпринимателей, выходцев из деревни Ребушки, что неподалеку от города Боровска Калужской губернии, где они носили фамилию Стекольщиковы. Перебравшись в Москву, основатель династии Михаил Яковлевич, родившийся в 1786 году, выхлопотал себе новую фамилию по названию родной деревни и записался в московское купечество.

Истовый старообрядец, «хозяйственный мужик», близкий рабочему люду, переживший разорение и нашествие Наполеона, он все же смог упорным трудом накопить денег и приобрести несколько мануфактур, на которых он сам часто работал мастером. Своим наследникам он оставил капитал в два миллиона рублей – неслыханные по тем временам деньги!

Михаил Яковлевич был женат на Евфимии Степановне Скворцовой, от которой имел сыновей Павла, Ивана и Василия. После смерти основателя династии в 1858 году и смерти братьев фамильное дело, начинавшееся как текстильное и быстро ставшее многоотраслевым, перешло к Павлу Михайловичу Рябушинскому.

Павел Михайлович принимал активнейшее участие в жизни своего сословия: избирался в члены Московской городской думы, коммерческого суда и был выборным Московского биржевого общества. Большое внимание в семье уделялось и благотворительной деятельности: во время голода 1891 года Рябушинские построили на свои деньги ночлежный дом и бесплатную народную столовую, которая могла принять до тысячи человек в день.

Первым браком П.М. Рябушинский был женат на Анне Семеновне Фоминой (внучке старообрядческого священника И.М. Ястребова), от которой родилось шесть дочерей и сын, умерший во младенчестве.

В 1870 году П.М. Рябушинский женился вторым браком на Александре Степановне Овсянниковой, дочери петербургского миллионера-хлеботорговца, от которой он имел шестнадцать детей (до совершеннолетия дожили восемь сыновей и пять дочерей).

Вихрь Октябрьской революции искалечил судьбы не одной русской семьи. Вот и Рябушинские, начинавшие с нуля и всего достигшие своим трудом, процветающие и успешные, после 1917 года вдруг стали символом отечественной буржуазии, «проклятыми эксплуататорами», своего рода синонимом, так сказать, «антинародной сущности российского предпринимательства». В результате вынужденная эмиграция стала для них единственным спасением от нападок и обвинений нового режима.

Павел Михайлович, слава богу, не дожил до этого безобразия, он умер в 1899 году. А вот его детям пришлось жить в эмиграции. Так, например, во Франции умерли видный промышленник, финансист и политический деятель Павел Павлович Рябушинский (в 1924 году), литератор Владимир Павлович Рябушинский (в 1955 году) и профессор Сорбонны Дмитрий Павлович Рябушинский (в 1962 году). Их брат Николай Павлович, не имевший склонности к торгово-промышленным делам и ставший художником, умер в Ницце в 1951 году.

* * *

Степан Павлович Рябушинский, родившийся в 1874 году, эмигрировал в Италию.

После окончания Московской практической академии коммерческих наук он управлял торговой частью семейной фирмы – «Товарищества П.М. Рябушинского с сыновьями», был одним из совладельцев «Банкирского дома