Не сдерживаю улыбки, падая обратно на кровать. Так, чтобы у мужчин не возникло проблем забраться под одеяло. Чем они и пользуются. Пальцы Алекса ведут по спине, а Сэм оставляет поцелуй на лопатке.

– Вот об этом и говорила.

– Так непривычно, ты раньше не бурчала столько.

– У меня бывает. Особенно, когда устала и стресс, - оправдываюсь, понимаю, что действительно едва не хнычу. Раздражаю саму себя немного. – Это скоро пройдёт.

– Всё нормально, Юн. Принцессам положено иногда капризничать. Если хочешь, можем вечером сходить поужинать. Тут есть ресторан с прекрасным видом.

– Сэм неправильно поставил вопрос, - Алекс, наконец, укладывается, прижимая своим весом. – Мы пойдём в ресторан. Либо ужинать, либо завтракать, если ты заснёшь.

– И никакого выбора?

– Выбор, принцесса, закончился.

Смеюсь, зная, что это не совсем так. Но согласно киваю, не желая спорить. Сейчас мне хорошо и легко. Наслаждаюсь усталостью в теле, горячими прикосновениями.

Мне хорошо, а с остальным можно разобраться.

Даже с незапланированным приездом матери.

С детства у меня была глупая примета. Если утро началось плохо, то весь день можно списывать со счетов. Я проснулась от громкого стука и матов на немецком языке.

Пришлось отрывать голову от подушки и шарить по тумбочке в поисках светильника. И наткнуться взглядом на полуодетого Сэма, который лежал на полу.

– Прости, принцесса, разбудил?

– Ну, игнорировать падение метеорита было сложно. Кто-то пришел?

– Да, думал сплавить по быстрому. Но открывать голым так себе идея.

– Сэм, - останавливаю мужчину, чувствуя, как Алекс ворочается рядом. – А чей это вообще номер?

То есть, я прекрасно понимаю, что мы не вломились в чужую спальню. Но не могу вспомнить, чей именно номер стал пристанищем для нас троих. Будет совсем странно, если это Алекса, а тут полураздетый Сэм. И ничуть не лучше, если номер мой.

Судя по тому, каким растерянным выглядит мужчина, он тоже без понятия. Поднимаюсь с кровати, направляясь к небольшому шкафу. Распахивая дверцы, наблюдая свои сложенный вещи.

– Мой. Тебе нельзя показываться.

Это немного убивает. Необходимость прятать одного из мужчин, с которым я встречаюсь. И так будет всегда? А что дальше, когда закончится фальшивая помолвка с Алексом?

Мне хочется быть смелой, наплевать на чужие предрассудки, и объявить всему миру, что Алекс и Сэм мои. Непривычное чувство собственности, которого раньше не было. Но до дрожи в пальцах необходимо чувствовать, что мужчины только мои.

Словно любовника, прячу Сэма в ванной. Всего на секунду прижимаюсь к его сухим губам, наслаждаясь близостью. Веду пальцами по выступающим венам на руках. Обхватываю предплечья, растворяясь в поцелуе.

Медленном, жарком. Когда всё внутри превращается в огенный шар, опускающийся в низ живота. Давит, заставляя сильнее прижиматься к мужчине, рвано дышать, углубляя поцелуй.

И только нарастающий стук в дверь заставляет меня оторваться. Там кто-то ломится, а я целуюсь на пороге ванной с Сэмом. Прижимаю ладони к пылающему лицу.

Сумасшедшая.

Но счастливая.

Ровно до тех пор, пока не открываю дверь. И не наблюдаю недовольную маму на пороге, которая сверкает карими глазами. Не дожидаясь приглашения, она проходит внутрь номера. Поджимает губы, замечая Алекса в моей кровати. Главный признак недовольства и разочарованности.

Выучила, столько раз уже наблюдала. Когда не получалось приносить одни пятёрки, когда поступала в балетную академию вместо юридического. Каждый раз, стоило нарушить планы матери.

– Мам, что ты тут делаешь?

– Очевидно, мешаю тебе развратничать! Ты решила спустить своё будущее ради непонятной связи с каким-то немцем?

– Алекс австриец.

Кажется. Ни в чём не уверена, когда мать смотрит пронзительно. Скрещивает руки на груди, качает головой. Старается всем видом показать, насколько её не устраивает моё поведение.

– Мам, надо было сказать, что ты приезжаешь.

– А ты взяла трубку? Пришлось решать всё самостоятельно. Собирайся, поедем за Марком.

– Не поняла. При чём тут мой сын?

– Юнна, милая, половина мира любуется тем, как ты спишь с двумя мужчинами. Мы обе не хотим, чтобы это повлияло на Марка, так? Поэтому мы вернёмся домой, найдём других врачей. Очевидно, что твоё лечение нужно подкорректировать. Но мы что-то придумаем.

– У меня контракт, я никуда не поеду. Алекс это не следствие нимфомании, а мой выбор.

– Конечно, ты ведь всегда понимаешь, когда это просто приступ, так? Юнна, давай не будем усложнять. Спокойно всё обсудим и придём к единственному правильному решению. Разве ты не видишь, что стала катиться в пропасть? Непонятные поездки, теперь эта новость о свадьбе.

– Мам, мне не пятнадцать. Я могу сама решать.

– Очевидно, что нет.

– Принцесса, утро же ещё, - Алекс бурчит, переворачиваясь на спину. Одеяло сползает слишком низко, открывая полоску тёмных волосков на животе. – Сэм опять бушует?

– И кто такой Сэм?

– Мой работодатель, должен был разбудить с утра.

Вру, хотя мне хочется сказать совсем другое. Подобно бушующему подростку вывалить всё. Сэм – мой парень, мам. И я встречаюсь сразу с двумя. Это не болезнь, а любовь. Я счастлива, разве не видишь? Почему хоть раз не можешь принять мой выбор?

Но проглатываю всю истерику, сжимая пальцами край футболки. Сдерживаю себя, чтобы не сделать ещё хуже. Мама не поймёт, никогда не понимала. И не сделает даже вид, что может принять такое.

Выскажет, насколько недовольна мной. Какое я разочарование, недотягивающее до её стандартов. Каждый раз поступаю не так, как нужно. Меня забрали из детдома, дали всё самое лучшее, а я не могу пойти на маленькие уступки. И плевать, что именно мама, испугавшись ответственности, отказалась от меня. Появилась долгие годы спустя, когда мне уже не нужно было.

– Приехала моя мама, Алекс.

Говорю громче, чем нужно. Надеюсь, что это услышит Сэм и не появится в самый неподходящий момент. Я не должна оправдываться, у меня своя личная жизнь. Но каждый раз, сталкиваясь с мамой, мне хочется найти аргументы в свою пользу. Сделать всё, чтобы на меня перестали смотреть так.

– Мама?