Через несколько дней после отправления погода переменилась. В обычную погоду огромный корабль ложился килем сразу на две носовых волны, это избавляло от качки, на обычных судах весьма ощутимой, но теперь он буквально прыгал на штормовых гребнях, словно левиафан. Через палубу перекатывались массы воды. Мощные удары повредили фальшборты, сминая их, словно картон. Двойные двери, отделявшие проход к кают-компании, грозно скрипели. Стаканы толстого стекла выскакивали из латунных креплений. Многие спасательные шлюпки были разбиты или сорваны с места. Путешествие по морю становилось все более опасным. На этот раз капитан выбрал курс севернее обычного маршрута, а потому и попал в шторм, который вынуждал судно забирать все дальше на север – к южному краю Гренландии. В итоге пришлось пройти к восточному берегу Британии при сильных ветрах и волнах, преодолевая суровую погоду.

В первые дни сентября погода на побережье Энглшира была штормовой. При юго-западном ветре начинался проливной дождь, что не так часто случается в это время года на восточном побережье Англии. Стивен всегда испытывала волнение при сильном ветре, он приводил ее в романтический восторг. Она не могла оставаться на месте, каждый день отправлялась в долгие верховые прогулки, испытывая обычное удовольствие от того, как ветер хлещет в лицо. Она не обращала внимание на сырость и мчалась галопом по травянистым равнинам и склонам холмов, а потом по широким дорогам и сквозь сосновые леса.

Во вторник утром шторм достиг полной мощи, и Стивен была в настоящем возбуждении. Она не смогла удержаться и поднялась на самый верх башни и бродила там вдоль зубчатого парапета, вглядываясь в морскую даль и побережья. Открывавшаяся картина бури очаровала ее, яростные порывы ветра идеально отвечали ее эмоциональному состоянию, и девушка провела наверху все утро. Кромка берега тонула в бурлящих волнах и взлетающих в воздух пенных брызгах. Далеко на горизонте море и небо сливались. В такую погоду даже Стивен не отважилась отправиться на верховую прогулку, ограничившись наблюдением за стихией с башни. После обеда она вернулась туда, и после чая тоже. К вечеру шторм усилился. Стивен размышляла, не рискнуть ли все же прокатиться после ужина и посмотреть на бушующее море с доступного расстояния.

Закончив ужин, она решила надеть костюм для верховой езды. В комнате был отчетливо слышен рев бури, и Стивен едва сдерживала дрожь волнения. Она чувствовала себя совсем юной, усталость и тревогу последних двух лет словно рукой сняло. В глубине сердца, даже не вполне осознавая это, Стивен хотела хотя бы на час стать снова прежней, беззаботной и своевольной. И стихия пришла ей на помощь. Полагаясь лишь на импульс и не позволяя себе задумываться о ситуации, Стивен распорядилась, чтобы горничная принесла ее любимый красный наряд, уже несколько лет остававшийся в гардеробе. Потом она приказала оседлать белого арабского скакуна, а сама тем временем поднялась на башню взглянуть на шторм, особенно эффектный в сгущавшихся сумерках. Внезапно сердце ее дрогнуло: на горизонте она заметила корабль, высвеченный огнем, пылавшим в носовой части. Это было крупное судно, отважно боровшееся с громадными волнами и на полной скорости мчавшееся к порту – он находился на некотором расстоянии от замка, отделенный от него отмелями, на которых в штормовой вечер кипела яростная пена.

Стивен поспешила вниз и торопливо отдала распоряжение приготовить несколько комнат для возможных гостей, затопить там очаги, позаботиться о еде. В порт следовало выслать экипажи, ведь в скромном рыбацком поселении не найдется ни просторного трактира, ни достаточного количества мест для ночлега. Стивен была уверена, что ее помощь понадобится очень скоро, а многие из слуг были новыми и неопытными, так что она постаралась, чтобы ее приказы были детальными. Стивен хотелось предусмотреть все неожиданности. Она даже велела поехать за доктором в Ланнуа, деревню за холмами, просто на всякий случай. Она не сомневалась, что местные жители тоже заметили судно, которого никто не ждал и которое могло в любой момент попасть в беду. Наверняка люди уже спешат в порт. В замке закипела работа, и Стивен подумала, что неплохо бы переодеться в нечто менее броское, чем красный костюм для верховых прогулок. Однако волнение и необходимость проверить и уточнить детали вновь отвлекли ее, и она тут же забыла о своем виде. В конце концов, он был совсем не важен.

Вскоре она уже была в седле и на полной скорости неслась по дороге к порту. Ветер с яростью хлестал в лицо, и она лишь изредка слышала стук копыт за спиной – где за ней пытался успеть верховой слуга.

Сначала дорога шла высоко, и Стивен видела корабль и порт, к которому тот стремился. Но потом дорога нырнула с холма в прогалину, и море скрылось из виду, так что картина открылась лишь у самого поселка.

Теперь большое судно находилось уже совсем близко. Пожар распространился дальше – и теперь речь шла уже не просто о жизни и смерти, а о том, остается ли вообще шанс на спасение. Она уже могла разглядеть фигуру капитана на мостике, энергично действовавших членов экипажа. Из-за отмели судну пришлось взять немного к северу, а затем резко развернуться носом к берегу. Ветер теперь относил дым и пламя вперед, так что ситуация на борту стала еще более безнадежной.

Грохот, прокатившийся сквозь завывания ветра, когда судно врезалось в песчаное дно прибрежной полосы, оказался внезапным и ошеломляюще громким. Машина уже останавливалась и затихала, от удара труба парохода и мачты сломались и рухнули на палубу и в море. Раздался хор голосов, исполненный ужаса. Падающие мачты задели мостик, снося конструкции и отважных моряков, исполнявших свой последний долг перед остальным экипажем и пассажирами. Ветер относил дым пожара к югу, и в расчистившемся пространстве Стивен заметила человека, который взобрался на обломок бизань-мачты и стал крепить трос от большой канатной бухты, которую притащил с собой. Даже на расстоянии было видно, что это был очень высокий темноволосый человек, обладавший недюжинной силой. Прочно севший на мель корабль покачивало на волнах, снова и снова ударяя носовой частью о песок. Люди на палубе отчаянно цеплялись за обломки ограждения и выступающие части корпуса.

Когда трос был надежно закреплен у основания мачты, бородатый мужчина, раздетый до пояса, с закатанными до колен штанами, закрепил свободный конец каната на поясе. Остальные матросы приготовились вытравлять трос. Накатила очередная волна – и смельчак бросился в нее.

В это время в небо взмыла сигнальная ракета береговой охраны, издававшая тревожный, глухой рокот. Ее направляли прямо к кораблю, высоко в воздух, по крутой дуге. Но сила ветра снесла ракету в сторону, подняв слишком высоко и отшвырнув слишком близко к берегу. Следующий залп был скорректирован, и синеватый свет послужил пловцу ориентиром. Человек был могучим и опытным пловцом, однако вес каната тянул его назад и вниз, а южное течение и ветер сносили в сторону от мола. Внутри гавани волнение было не столь сильным, как в открытом море, но все же бурным, так что рыбаки не решались спускать на воду лодки, а специальных спасательных судов здесь не было. Впрочем, и они едва ли смогли бы сейчас пересечь черту, обозначенную молом, прикрывавшим порт от стихии.