Я сидела во главе длинного стола. Передо мной, по обе стороны этого стола, располагались мужчины в темных деловых костюмах, которые ловили каждое мое слово.

– Госпожа президент, – проговорил один из них, попросив слова. – Сейчас очень удобный момент, чтобы выбросить наши акции на Токийскую биржу. Мы можем завоевать весь азиатский рынок, открыть новые филиалы в Сингапуре и Гонконге. Достигнута договоренность с китайским правительством. Достаточно одного вашего слова. Ваша империя распространится от океана до океана…

На соседнем столе зазвонил телефон. Вышколенный секретарь снял трубку, подошел ко мне и сказал вполголоса:

– Это президент Соединенных Штатов. Он спрашивает, состоится ли ваша сегодняшняя встреча…

И эта картина померкла.

Я снова оказалась на кладбище, рядом с могилой полковника Гузеева.

На траве у моих ног стояла открытая шкатулка, в ней лежал головной обруч из серебристого металла.

Я вспомнила картины, только что промелькнувшие в моем сознании, картины власти и могущества, которые может принести своему хозяину этот венец…

И тут же перед моими глазами возникло лицо Алоиза, лицо, перекошенное мучительной судорогой алчности, ненасытной жаждой власти…

Нет, я не хочу стать такой, как он!

Да, венец дарует своему обладателю власть и могущество, но он порабощает его, делает своим рабом, рабом низменных страстей.

Венец принес Чингисхану власть над всем миром, небывалую в истории власть, – но какой ценой эта власть была достигнута? Тысячи разоренных, разграбленных городов, сотни тысяч убитых, изувеченных, лишенных крова людей. А вскоре после смерти Чингисхана его империя распалась, развалилась на части…

Нет, этот венец не для меня!

Но тогда чего ради я искала его, забыв о своих собственных делах?

Чего хотели от меня эти непонятные высшие силы, черт бы их побрал?

Кусты жасмина снова раздвинулись.

Я попятилась, ожидая любой неприятности… но это был всего лишь старик с реденькой белоснежной бородкой, старик в длинном черном плаще, опирающийся на суковатый посох. Тот самый старик, который просил подаяния возле часовни. Правда, на этот раз рядом с ним бежала собака – не какая-нибудь приблудная дворняжка, а крупная псина с седым загривком и кривым шрамом на морде.

Да ведь это та самая собака, которая несколько дней тому назад отогнала от меня Алоиза, а потом напугала меня во дворе…

Я опасливо поглядела на собаку, но нищий старик улыбнулся и проговорил:

– Не бойся его, высокородная царевна, Серый Брат не причинит тебе вреда, наоборот – он защитит тебя от любых врагов. Он – верный твой слуга…

– Я не царевна… – ответила я, как и в прошлый раз, но взглянула на венец у своих ног… и замолчала: я и сама уже не знала, кто я такая. Наследница Чингисхана? Обладательница Венца Власти? Или все же простая девушка, которой нужно забыть эти средневековые легенды и заняться решением собственных проблем?

– Подай мне что-нибудь, царевна! – проговорил старик своим дребезжащим голосом. – Подай что-нибудь бедному скитальцу…

Я хотела ответить, как и в прошлый раз, что сама немногим богаче его, но увидела венец – и решение мгновенно возникло в моей душе.

Я наклонилась, взяла венец и протянула его нищему старику.

Он низко, почтительно склонился передо мной и спросил:

– По доброй ли воле, царевна, ты отдаешь мне Венец Власти?

– По доброй воле, старый человек! – ответила я уверенно. – Ты распорядишься им лучше меня. В моих руках он принесет больше горя, чем радости.

Старик еще раз поклонился и принял венец из моих рук. Спрятав его под своим черным плащом, он проговорил:

– Много веков назад я передал этот венец юному монголу по имени Тэмуджин, ибо так хотели звезды. Тэмуджин стал великим полководцем Чингисханом, правителем почти всего мира. Империя его простиралась от восхода солнца до заката, от одного океана до другого. Его подданные говорили на тысяче языков. Но его власть принесла людям неисчислимые страдания. Большая сила нужна, чтобы принять Венец Власти, возложить его на свое чело и пройти по миру победителем. Но куда большая сила требуется, чтобы отказаться от власти, отказаться от этого венца. Мудрый не любит побеждать, ибо победа одного – это кровь и страдания многих. Звезды избрали тебя – и звезды не ошиблись: ты нашла в себе силы предотвратить большое зло, остановить круговращение насилия и крови, вернуть Венец Власти туда, где он будет покоиться многие столетия. Прощай, высокородная царевна! И помни – звезды помогут тебе, непременно помогут…

– Чем это они могут мне помочь? – пробормотала я в сомнении… но старика уже не было на прежнем месте, только собака стояла передо мной, виляя хвостом.

– Ну что, ты на меня больше не будешь рычать? – спросила я.

Собака подошла ко мне и уткнулась мокрым носом в ладонь.

Что ж, похоже, что история подошла к концу. Хорошо бы теперь забиться в какое-нибудь тихое место и хорошенько поразмыслить над тем, что случилось со мной за последний месяц. Но сначала я должна повидаться с Павлом Васильевичем и рассказать ему все мои приключения на кладбище.

Приближаясь к подъезду, я столкнулась с дворничихой тетей Люсей. На ней лица не было.

– Что у вас случилось? – спросила я, почувствовав беспокойство.

– Да это не у нас, это у вас! – вздохнула тетя Люся. – Павел-то Васильевич умер!

– Да что вы?!

Я заметалась, бросилась к подъезду, потом вернулась, спросила Люсю:

– Как это случилось? Когда? Августа там? И что сейчас делать?

– Ну, ты сразу столько вопросов мне задала… как случилось? Да как – сама знаешь, человек тяжело болел, это всегда могло случиться, в любую минуту. Августы нет, в самый нужный момент подевалась куда-то. А что сейчас делать – ты пойди в квартиру, там адвокат какой-то распоряжается, он тебе все скажет…

Я поднялась по лестнице, собралась с силами и позвонила в дверь. Открыл мне какой-то долговязый молодой человек в черном костюме, взглянул озабоченно и спросил:

– Вы из похоронного бюро?

– Нет. – Я растерялась, не зная, как назвать себя, и сказала просто: – Я Дина, Дина Гузеева. А вы кто?

Он мне ничего не ответил, обернулся и крикнул кому-то:

– Станислав Петрович, она пришла!

В прихожую тут же выкатился невысокий круглый человечек в клетчатом пиджаке. Кроме клетчатого пиджака, все в нем было круглое – круглое лицо, круглая блестящая лысина, в которой отражалось бронзовое бра, круглые маленькие ручки. Он протянул мне руку, сочувственно вздохнул и проговорил:

– Вы Дина? Примите мои соболезнования… пойдемте в кабинет, нам нужно поговорить…