В комнату быстро, словно он все еще шагал по улице, ворвался Эд. Маневрируя между лужами, он доедал йогурт — свой ежедневный завтрак. Облизав ложку, он остановился перед напарником, полулежащим на полу:

— Доброе утро, доктор Курт.

— Доброе утро. — Тэсс поднялась, продолжая борьбу со смехом.

— Отличный денек!

— Да, только немного холодновато.

— По радио передали, что к полудню будет почти пятьдесят.

— Как я посмотрю, вам двоим очень весело, — заметил Бен, — даже очень.

Тэсс откашлялась:

— Бен… С Беном произошло небольшое недоразумение.

Увидев кофейную жижу, стекавшую по стене, Эд поднял свои кустистые брови, словно удивляясь.

— Только воздержись от своих студенческих шуточек, — предупредил его Бен.

— Студенческих? — Эд, с удовольствием проговорив это слово, передал Тэсс пустую картонку из-под завтрака и, взяв напарника под мышки, без малейшего усилия поставил его на ноги. — У тебя, пардон, штаны мокрые.

— Я тут усмирял арестованного.

— Да? Ну что ж, порой и такое случается, особенно когда дел невпроворот.

— Пойду переоденусь, — пробормотал Бен. — А ты последи, чтобы доктор от смеха не лопнула. — Бен, слегка расставив ноги, пошел по коридору.

Эд взял у Тэсс пустую коробку и пластмассовую ложечку:

— Кофе не хотите?

— Нет. — Даже это коротенькое словечко далось ей с трудом. — С меня кофе здесь и так хватает.

— Подождите буквально одну минуту, и я провожу вас к капитану.

Все собрались в комнате для совещаний. Хотя обогреватель многообещающе гудел, пол оставался холодным. Харрис опять проиграл в ежегодной борьбе за ковер. Чтобы сохранить тепло, были опущены шторы, но все — бесполезно. Кто-то прикрепил к ним плакат, призывавший американцев экономить энергию.

Тэсс присела к столу. Рядом устроился Эд. Из чашки чая, стоявшей перед ним, доносился легкий аромат жасмина. Лоуэнстайн присела на краешек небольшого письменного стола, медленно покачивая ногой. Бигсби согнулся на стуле, аккуратно положив на колено очередной бумажный носовой платок. От сильного насморка нос его стал красным. Родерика не было — он долечивал свой грипп в постели.

Харрис стоял у зеленой доски, на которой столбиками были написаны имена жертв с относящимися к ним данными. На стене висела карта города с воткнутыми в нее четырьмя булавками с голубыми шляпками, рядом — пробковая доска, к которой прикреплены черно-белые фотографии с мест преступлений.

— У всех есть распечатки телефонных разговоров доктора Курт?

Так холодно, подумала Тэсс, по-деловому сказано: распечатки; боль, таящаяся в этих «распечатках», им недоступна.

— Капитан Харрис. — Тэсс перелистала собственные записи. — Последний отчет с комментариями и прогнозами находится у меня. Но может быть, вам и вашим офицерам интересно мое мнение об этих звонках?

Харрис согласно кивнул, обхватив руками спинку стула у себя за спиной. Мэр, пресса, начальник полиции — все словно в горло вцепились. Господи, когда же все это кончится и можно будет взять на Руки новорожденную внучку! Стоило увидеть ее в окне родильного дома, как жизнь приобрела новый смысл.

— Звонок этого человека ко мне был вызван испугом. Теперь не он сам, а болезнь управляет его поступками. Последняя… — Ее взгляд остановился на фотографии Анны Ризонер. — Последняя жертва в его замысел не входила. — Тэсс облизнула губы и мельком глянула на Бена, который как раз входил в комнату. — Он ждал меня, именно меня. Что касается других, то трудно судить, по какому принципу он их выбирал. Относительно Барбары Клейтон можно с уверенностью сказать, что это просто стечение обстоятельств: у нее сломалась машина, а он оказался рядом. В моем же случае все было заранее продумано. Он знал меня по фотографиям в газетах.

Тэсс приостановилась, полагая, что Бен пройдет и сядет рядом с ней, но он продолжал стоять, прислонившись к косяку двери. Их разделял стол. — Рациональная часть сознания, управляющая его повседневной жизнью, все больше и больше уходит из-под его контроля. Но вот появилась надежда на помощь со стороны человека, который, единственный из всех, не проклиная его, как другие, пытается понять происходящее с ним, к тому же чем-то напоминает Лауру, да так сильно, что пробуждает чувство любви и полного отчаяния.

Можно с уверенностью утверждать, что в ночь убийства Анны Ризонер он ждал меня, желая поговорить со мной, объяснить причину своих вынужденных злодеяний. Исходя из результатов вашего расследования, можно также утверждать, что раньше у него такой потребности не было. Из распечаток, которые лежат перед вами, видно, что он снова и снова просит меня понятъ. В данном случае я для него вроде дверной петли, а дверь открывается в обе стороны. — Она сложила руки и показала ими, что имеет в виду. — Он взывает о помощи, затем болезнь начинает овладевать им еще сильнее, и тогда он хочет поскорее завершить свою миссию. Должны быть еще две жертвы, — спокойно сказала Тэсс, — или, как это ему самому представляется, еще две «спасенные души»: сначала я, потом он сам.

Эд своим четким почерком делал пометки на полях распечатки.

— А что может заставить его изменить план? Если ему не удастся добраться до вас, выбрать другую жертву?

— Ему нужна я. Он уже трижды говорил со мной. Он видел меня в церкви. Он живет в мире знаков и символов. Я была в церкви. В его церкви. Я напоминаю ему Лауру. Я предлагала ему свою помощь. И чем ближе я становлюсь, тем сильнее становится потребность в завершении своей миссии именно после меня.

— Вы по-прежнему полагаете, что он ждет восьмое декабря? — Лоуэнстайн держала распечатку в руках.

— Да. Не думаю, что он переменит свой план. Анна Ризонер оказалась для него слишком большой ошибкой: не та женщина, не тот день… — Тут у Тэсс свело желудок, и ей с трудом удалось взять себя в руки.

— А не может быть так, — заговорил Эд, — что, коль скоро он нацелился именно на вас, все произойдет раньше?

— Не исключено. При душевных заболеваниях всякое бывает.

— Круглосуточное наблюдение остается в силе, — заявил Харрис, — ваши телефоны буду прослушиваться, а вас будут охранять, пока мы не поймаем этого типа. Ну а пока хотелось бы попросить вас вести обычный образ жизни. Он ведь наблюдает за вами, знает ваше расписание. Мы быстрее выловим его, если вы будете казаться ему легкой добычей.

— Почему бы не сказать ей все начистоту? — проговорил Бен, глядя на Харриса и продолжая стоять у двери с засунутыми в карманы руками. Голос его звучал спокойно, но Тэсс достаточно было взглянуть на Бена, чтобы понять, что творится у него внутри. — Вы ведь хотите использовать ее как наживку.

Харрис молча посмотрел на него и заговорил спокойным, ровным голосом:

— Доктор Курт оказалась в особом положении. И то, чего хочу я, значительно меньше того, чего хочет убийца. Именно поэтому ее будут охранять везде: и дома, и на работе, и в любом месте, куда бы она ни пошла.