— Мы с папой сидим тут такие грустные и одинокие. Дажепопкорн без вас кажется невкусным.

— Вот уж спасибо, — состроил обиженную гримасуБилл.

На самом деле он с удовольствием прислушивался к оживленнойбеседе. Адриана великолепно находила общий язык с детьми. Билл опять вспомнил,как она спасала Томми, рискуя собственной жизнью и жизнью своего неродившегосяребенка; перед глазами всплыло безжизненное тело сына, а потом ее… без содроганиятакое вспоминать было невозможно.

Затем трубка опять перешла к Биллу, он еще несколько минутпоболтал с ребятами и отпустил их к матери, которая, он знал, за месяц очень поним соскучилась.

— Кажется, они вот тут, рядом, а на самом деле такдалеко, — печально вздохнула Адриана. Три месяца ожидания казались ейбезумно длинным сроком. Она удивлялась, как Билл это выдерживает, тем более чтоу него нет в Калифорнии своей семьи. Но, даже будучи повторно женат и имеядругих детей, он бы тосковал, потому что Адам и Томми были мальчиками особыми,неповторимыми. Теперь Адриана понимала, как Биллу их недостает.

— Теперь ты знаешь, что это такое, — сказал Биллсерьезно, забираясь обратно в кровать и выключая телевизор. — Вотпотому-то я и решил больше не иметь детей. Не хочу, чтобы KTО-TO меня их опятьлишал. Все-таки обидно, что ребята проводят со мной лишь шесть недель в году,от силы семь, если мне повезет.

— Понимаю, — сказала она ласково и не кривиладушой. Она его достаточно хорошо знала, чтобы понять, как ему больно. Вдругсовершенно безотчетно она произнесла в темноте:

— Я бы никогда тебе такого не сделала, Билл.

— Откуда ты знаешь? Откуда такая уверенность? Вот,посмотри на себя… ты по-прежнему чувствуешь обязательства по отношению кСтивену. Если он вернется после рождения ребенка, что будет с нами? Ты тоже незнаешь на это ответа.

Тон у Билла был сердитый и расстроенный, но длилось этовсего лишь мгновения и объяснялось тем, что он любил Адриану и тосковал посыновьям.

— Не знаю. Но я никогда не причиню тебе боли.

Это она знала твердо. Адриана действительно чувствовалаобязательства по отношению к мужу. Однако теперь новые, очень сильные узыввязывали ее с Биллом, узы, которые, может быть, сформировались в эту ночь ихблизости, а может, и раньше, постепенно, за пару месяцев их Дружбы. Во всякомслучае, Адриана знала, что никогда не бросит его, не лишит кого-то или чего-толюбимого.

— Я тебя люблю, Билл, — сказала она мягко, думая онем, его мальчиках, своем ребенке.

— Я тебя тоже люблю, — прошептал в ответ Билл,думая только о ней, и постепенно желание опять воспылало в нем, он стал гладитьАдриану, пока не распалил и ее, и тогда снова с ней соединился. Это быладолгая, счастливая ночь. Наутро их тела были все еще сплетены.

Адриана приоткрыла один глаз и, к своей радости, опятьувидела рядом Билла, В первое мгновение она решила, что это ей привиделось, ноэто была явь. Билл еще посапывал в полусне. Скоро и он пошевелился и соннопробормотал:

— Это ты или я умер и нахожусь на небесах? Он расплылсяв блаженной улыбке, щурясь от утреннего солнца.

— Это я. А ты — это ты? — шепнула она, счастливая.Прошедшая ночь была самой прекрасной в ее жизни. Несмотря на беременность,Адриана чувствовала себя как во время медового месяца.

— Это я… Ты все еще девственница? — пошутил он.

Адриана улыбнулась.

— Не думаю.

— Хорошо. Будем надеяться, что ты не забеременела.

— Не беспокойся. Я принимаю таблетки. Билл с улыбкойпотянулся:

— Рад это слышать… Ты мне приготовишь на завтраклазанью?

— С ванилью.

— Великолепно, Именно это я и люблю. Билл повернулся наживот и приподнял голову, чтобы поцеловать Адриану в губы.

— У меня есть предложение получше. Ты отдыхай, а яприготовлю завтрак. Что бы ты хотела? Вафли или блинчики?

— А мне не следовало бы соблюдать диету? Адрианачувствовала себя виноватой. Она все ела и ела, но сама не поправлялась,увеличивался только живот. Казалось, что все поглощает ребенок.

— Ты еще успеешь над этим подумать. Скажи, чего тебехочется больше всего?

— Твоих ласк.

И до завтрака она это продемонстрировала, к большомуудовольствию Билла. Лишь спустя два часа они вернулись к обсуждению меню — витоге Билл поджарил яичницу с беконом и заварил крепкий кофе. Завтракали они накухне, на обоих были шелковые халаты Билла, оба читали воскресные газеты.

— До чего замечательно так проводить воскресноеутро! — заявила Адриана.

Билл оторвал глаза от раздела развлечений:

— Полностью с тобой согласен.

Потом они приняли душ, оделись и поехали прокатиться на ее«моррисе», который Билл обожал водить. В Малибу долго гуляли по пляжу, а назакате, не торопясь, двинулись в обратный путь. Крыша машины была опущена, иветер обдувал им лица. Они чувствовали себя счастливыми и молодыми, мир,казалось, был им подвластен. Сделали остановку у супермаркета, в которомвпервые повстречались, а потом, вернувшись домой к Биллу, приготовили ужин.Перед едой он откупорил шампанское, чтобы отметить их союз.

— За союз двух сердец… и третьего, которое наподходе! — с улыбкой поднял тост Билл и поцеловал Адриану.

Они провели дома тихий вечер, посмотрели телевизор, иАдриана стала собираться домой, но Билл не хотел об этом и слышать. Он решилуже в ближайшие дни перевезти к себе часть ее вещей, поскольку не видел для неесмысла оставаться в пустой квартире. Адриане пришлось с ним согласиться. Еежилище действительно не было привлекательным, особенно теперь, когда она моглабыть с Биллом. Только этого она и желала.

На другой день Билл отвёз ее на работу и обещал привезтидомой после шестичасовых «Новостей», а потом отвезти к ночному выпуску. КогдаЗелда увидела, что Адриана, сидя за письменным столом, улыбается, то сразупоняла, что у нее произошли какие-то перемены. Но она не стала расспрашивать, апросто порадовалась за подругу. Когда же в полдень в редакцию зашел Билл, Зелдасразу поняла, что именно произошло у Адрианы и с кем.

— Сработало! Билл сиял.

— Что? — не поняла Адриана. Утром в зоопаркемедведь напал на ребенка, и она решила, что из отснятого про это материалапоказать, но все равно обрадовалась его приходу. — Что сработало? —переспросила она уже мягче. Утро выдалось напряженное, однако Адриана на всесмотрела через дымку счастья и радости.

— Твоя идея. Насчет того, чтобы Гарри был отцомребенка. Всей группе она понравилась, особенно режиссеру. Джордж Орбен, актер,конечно, тоже очень рад. Ты просто гений!

— Всегда пожалуйста, мистер Тигпен, всегда пожалуйста.