Дэнни глухо выдохнул.

— Знаете, как мы называем эту комнату? — продолжал Харрис. — Вон ту, над дверью, в эркере? Она маленькая, обычно там только один выход, и при пожаре оттуда нет доступа к внутренней лестнице, человек оказывается в ловушке. Мы называем ее «камера смертников».

К ним рысью подбежал Руфо, сжимая кулаки:

— Что ты тут застрял, Лаккези. Кончай трепаться, отправляйтесь в больницу, оба!

— Не поедем мы в больницу. Все нормально. Несколько порезов и ссадин, и только. Я потом напишу рапорт — ранения, полученные при исполнении…

— Да, но лишь когда вернешься из больницы. Никаких возражений! Посмотри на себя, Джо, ты же весь в дерьме! А что там под ним — не видно. Может, рана какая.

— Я бы почувствовал, если бы на меня что-то упало.

— Хватит болтать! В больницу! Живо!

Джо подошел к брандмейстеру:

— Спасибо за работу. И пожалуйста, свяжитесь со мной, когда выяснится, отчего произошел взрыв. Вот моя визитка, — сказал Джо.

Дэнни и Джо поехали в отделение «Скорой помощи» больницы при колледже в Лонг-Айленде, где их за десять минут осмотрели, ничего серьезного не обнаружили и отпустили. Они умылись в туалете и через полтора часа после того, как их вытащили из-под верстака Престона Блейка, уже сидели в кафе «Коди» на Корт-стрит.

Джо опрокинул рюмку водки.

— Что это за бред ты там нес? — спросил он. — «Мой напарник дышать не может…»

— Да ведь так и было! — ощетинился Дэнни. — А что было бы, если б этот проклятый потолок рухнул тебе на башку и прикончил тебя и ты оставил бы после себя мальчишку-сына и беременную жену? — Он вызывающе уставился на Джо. — Ты вроде как не рад, что остался в живых?

Джо посмотрел на напарника. Тот был бледнее, чем когда-либо прежде. Все лицо залито потом. Глаза блуждали по залу.

— Дэнни, успокойся. Все позади.

— Да, конечно, — пробормотал Дэнни. Он держал бутылку пива почти прямыми пальцами, чтобы не натягивать кожу на сбитых костяшках. — Вот единственное лечение, которое мне сегодня требуется. — Он допил пиво. И заказал себе еще.

— Я все время думал о нем. Все время, пока мы там сидели… — сказал Джо.

— О ком?

— О младенце.

— Вот давай за него и выпьем. — Дэнни поднял бутылку пива и чокнулся с рюмкой водки, которую держал Джо.

— Кстати, — после паузы сказал Джо, — мне смокинг перешили.

— Опять расставили в швах…

— Наоборот, ушили.

— Ну ты даешь! — Дэнни покачал головой. Его рука дрожала, когда он снова поднес бутылку ко рту. — Хочешь знать, о чем я думал, когда мы под обломками торчали?

— Ну-ка?

— О правиле двух девяток.

— Что ты имеешь в виду?

— Я о рисунке человеческого тела, который нам как-то показывали. Называлось это, кажется, ОППО. Да-да. Общая площадь поражения ожогами. Там отдельные зоны были помечены в процентах по частоте их поражения. Ну вот, пока мы там сидели, я никак не мог избавиться от этого воспоминания, особенно когда почувствовал запах гари. На голову и руки приходится по девять процентов. Передняя часть торса и спина — по восемнадцать процентов. Ноги — по восемнадцать процентов каждая…

— Ну и что?

— А в сумме что получается? Девяносто девять процентов!

— И?..

— Так на что приходится оставшийся один процент?

Джо медленно улыбнулся.

— Вот именно! На гениталии. И вот сижу я там, в темноте, и думаю, что мои яйца того и гляди начнут поджариваться. А в больнице потом напишут, что ожогом у меня был поражен всего один процент поверхности тела.

Лицо Дэнни было таким серьезным, что Джо подавил невольный смешок.

— Ладно, мне надо Анне позвонить. — Джо набрал ее номер, но жена не ответила, и он оставил ей голосовое сообщение: «Милая, это я. Мы с Дэнни тут попали под обвалившийся дом. Я звоню, просто чтоб сказать, что у меня все в порядке. Меня осматривали в больнице. Скоро приеду. Я тебя люблю».

Они еще час проболтались в офисе, прежде чем отправиться по домам.

Джо приехал домой и прошел прямо в гостиную. Стащил с себя пиджак, бросил его на спинку дивана, сел, включил телевизор и задрал ноги на журнальный столик. Пробежался по разным каналам, пока экран не засветился белым. Тут вошла Анна.

Она опустилась перед ним на колени и приложила ладонь к его щеке:

— Что произошло?

Он попытался сесть.

— Извини, я задремал. Все в порядке. Мы поехали проверить один дом, а его подняли на воздух.

— На воздух? Как? Бомбой?

— Нет, там было что-то другое. Нас просто тряхнуло, ничего особенного.

— Я так испугалась! — Она обняла его.

— Не надо обо мне беспокоиться, дорогая, о'кей? Ты заботься о себе. О вас обоих. И о том большом мальчике, что сидит наверху. Это все, что имеет значение.

Она поцеловала его.

— И вот еще что… Извини меня за все… И что это меня тогда понесло?..

— Ладно, все о'кей.

— Нет, я вел себя как последний кретин. Надеюсь, ты меня простишь? Я тогда был совершенно не в себе.

— Я тоже.

— Давай начнем все сначала. Прямо сейчас. Ты, я, Шон и… маленький Джулио.

Они посмотрели друг на друга и засмеялись.

Дэнни прибыл домой, где было совершенно тихо. Ребячьи игрушки аккуратно уложены в коробки в гостиной. Все чисто убрано.

Он прошел на кухню. Нажал на кнопку автоответчика. И услышал собственный голос: «Милая, это я… Я тут попал в историю… Такой пожар… Пожалуйста, милая, не делай этого. Ребятам нужен отец… Мы оба нужны. — Ужасное отчаяние звучало в его голосе, но ему было на это наплевать. Все, что заботило Дэнни, — слышала ли жена его сообщение и, главное, ушла ли она от него. Он дослушал запись до конца. — Ты нужна мне. Я люблю тебя».

Дэнни вздохнул и открыл бар. Достал оттуда бутылку виски.

— Ты — полный засранец! — Джина бросилась к нему прямо от двери. И стукнула кулачком по его плечу. — Говнюк! Перепугал меня до смерти! — Она ударила его еще раз. Потом крепко обняла. По ее щекам текли слезы. — Засранец!

Она поцеловала его в губы. Он ответил.

— А дети где?

— У мамы.

— Ты не уходишь от меня, да?

— Нет. Дай и мне стакан… засранец.

На следующее утро Джо и Дэнни приехали в управление к восьми. Джо достал свой блокнот и нашел телефон Сони Рулинг.