И старшие дети Пенхоллоу, которые прекрасно понимали, насколько второй брак их отца оказался неудачен, – они все вряд ли могли бы даже просто предположить, что в голову Фейт могла закрасться мысль об убийстве... Ведь они ничего не знали о том краткосрочном помутнении сознания, которое испытала Фейт, когда опрокинула бутылочку с вероналом в графин с виски... Они могли подозревать ее разве что только в шутку. В конце концов, никто не видел, как она входила в комнату Пенхоллоу, – в этом она была уверена. А если так, то любой мог влить в виски веронал, а для этого похитить препарат у Фейт, поскольку она его никогда не прятала и даже постоянно жаловалась всем, что не может без него заснуть...

Потом она подумала о Джимми и в волнении заерзала на стуле. Хотя она никогда не любила Джимми, но думать о том, что его могут осудить за преступление, которого он не совершал, было еще ужаснее, чем осознавать убийцей себя...

Она собралась было спуститься вниз, поскольку пришла к выводу, что подозрительнее всего оставаться у себя в спальне все то время, пока события стремительно развиваются. Она подошла к зеркалу, спрятала поглубже выбившуюся прядку седых волос и вышла из комнаты.

В доме было по странному тихо, и Фейт не могла понять, в чем дело, почему обычно шумные домочадцы вдруг угомонились... Встретившаяся ей по пути горничная бросила на нее затравленный взгляд, но Фейт ее попросту не заметила и прошла дальше.

В гостиной Майра, приехавшая с Ингрэмом, сидела напротив Клары и обсуждала с нею смерть Пенхоллоу шипящим шепотом, который, очевидно, казался ей наиболее уместным тоном при разговоре на щекотливые темы. Ингрэм, заложив руки в карманы, стоял у камина и беседовал с Чармиэн, которая пила чай и курила. В отличие от женщин, освежавшихся чаем, Ингрэму потребовался для взбадривания более крепкий напиток, о чем свидетельствовал большой наполовину осушенный стакан с виски, стоящий на столике у камина. Когда в комнату вошла Фейт, они все быстро переглянулись, а Майра, вскочив с софы, направилась ей навстречу с восклицанием:

– О, бедняжка Фейт! Как я вам сочувствую! Если бы только можно было бы вам помочь...

Фейт позволила ей поцеловать себя в щеку и неохотно выдавила из себя:

– Спасибо. Это такой шок – я все еще не способна осознать того, что произошло.

Клара шмыгнула носом:

– Ах, Боже мой, вот уж не думала, что доживу до того дня, когда тело моего бедного брата потащат в полицию...

Фейт содрогнулась:

– Как? Нет! Неужели они...

– Да, забрали час назад, – угрюмо сказал Ингрэм. – Паршивое дело. Никак не могу поверить. Надо же было отцу взять в дом эту подлую тварь! Ничего ведь не хотел слушать! И вот печальный результат... И еще я виню Раймонда в том, что он позволял отцу держать такие крупные деньги прямо рядом с постелью, почти на виду... Так и напрашивалось...

Фейт непонимающе взглянула на него:

– О чем ты, Ингрэм?

– Это был Джимми, дорогая! – вмешалась из угла Клара. – Исчезла шкатулка, и с ней триста фунтов стерлингов!

Фейт издала сдавленный вопль и так побелела, что Майра обняла ее за плечи.

– Ох, дорогая, я вас так понимаю! Это ужасно, ужасно – думать, что его убили всего за триста фунтов... Присядьте лучше. Ингрэм, позвони прислуге – пусть принесут еще одну чашку. Ей надо выпить чайку.

– Нет, не надо! – взмолилась Фейт. – Я не смогу сделать ни глотка! А они... Они арестовали Джимми?

– Нет еще, – сказал Ингрэм. – Он сбежал, но они его отыщут, можете не сомневаться.

– А где Раймонд?

– Он сказал, что едет в Лискерд повидаться с Клиффом, – ответила Клара. – Я думаю, это связано с завещанием Адама или еще с чем-нибудь таким... Он уехал и пока не вернулся.

– Рай не теряет времени даром, – заметил Ингрэм с коротким смешком. – Он, как всегда, такой же деловой!

– Не говори так, – с укоризной заметила Клара. – Рай не показывает свои чувства, но ведь это не значит, что их у него нет.

– Может ли Рай как-нибудь остановить полицию? – спросила Фейт, обращаясь к Чармиэн. – Ведь это так ужасно, просто невозможно помыслить...

– Полицию никто не сможет остановить. Мы оказались по горло в дерьме – придется расхлебывать... Но еще хуже – закатывать по этому поводу истерики.

– Не надо говорить неприятные веши при бедняжке Фейт! – сказала Майра, очень нежно поглаживая руку Фейт. – Я так понимаю ее отчаяние. Даже при том, что мистер Пенхоллоу был не подарок все эти годы, ей сейчас тяжелее всего... Да, в общем-то, у всех сегодня такой вид... Как все в доме изменилось...

– И скоро изменится еще больше, как только Раймонд покрепче сядет в седле, – мрачно изрек Ингрэм.

– Ну и слава Богу! – сказала Чармиэн. – Мне бы хотелось видеть, что Юджин наконец занимается какой-нибудь работой, да и близнецам давно уже пора зарабатывать себе на жизнь!

– Да, но если все мальчики разъедутся, это будет уже не прежний Тревелин! – грустно вздохнула Клара. – Не знаю, наверно, Раймонд захочет, чтобы и я уехала...

– Нет, нет, почему вы так решили, Клара? – вскрикнула Фейт.

– А вы сами разве не собираетесь отсюда уехать? – в лоб спросила ее Чармиэн.

– Я? А, не знаю... Я еще не думала – ведь еще рано об этом загадывать...

– Конечно-конечно! – успокоила ее Майра, кидая укоризненный взгляд на Чармиэн. – И потом, ведь не похоже, чтобы Раймонд собирался жениться...

– Да, уж что-что, но старик наш умел держать семью вместе! – вздохнул Ингрэм. – А теперь, если Рай выгонит из дома близнецов, это будет просто срам!

– Во всяком случае, Барт женится на этой девке! – покачала головой Клара. – Теперь, когда Адама уже нет, ничто на свете не сможет остановить его...

– На какой это девке? – навострил уши Ингрэм.

– На Лавли Трюитьен. Именно из-за этого Барт и поссорился с отцом буквально пару дней назад.

– Лавли Трюитьен? Она ведь племянница Рубена! – изумленно воскликнул Ингрэм. – Какой болван! Нет, он не имеет права так поступить!

– А почему это он не имеет права? – встряла Чармиэн. – Почему, если он хочет этого? Конечно, эта девица не в моем вкусе, но я уверена, что она прекрасно подойдет Барту и проживет с ним до старости!

– Нет, Бога ради, Чармиэн! Он не может жениться на племяннице дворецкого!

– Подумаешь! Ведь у него же будет Треллик, не правда ли? А Лавли станет прекрасной фермерской женой.

– Но, Чармиэн, в какое мы-то попадем положение! – воскликнула Майра. – Что скажут о нас люди?

– Не надо шума! – грубо сказала Чармиэн, точь-в-точь как ее отец... – После всего что произошло у нас в доме, никто уже ничему не станет удивляться... Одним скандалом больше – одним меньше, какая разница?