Огонь бушевал между ними, и ни время, ни стены, которые они воздвигли, пытаясь отгородиться друг от друга, не сумели его погасить.

– Пока была жива твоя мать, – спокойно начал Зареб, – лорд Стамфорд знал, что за его работу вы расплачиваетесь ужасной ценой. Но пришло время, когда он захотел все изменить. Потом твоя мать умерла, и он привез тебя сюда, но не потому, что намеревался растить тебя в Африке, он хотел оставить раскопки и отправиться с тобой домой, в Англию.

Камелия нахмурилась:

– Если он собирался оставить раскопки, то почему привез меня сюда? Почему он не оставил меня в Англии ждать его возвращения?

– Ты была маленькой девочкой, Тиша, и только что потеряла мать. Ты была одинока и испугана. Твой отец понимал, что тебе нужно быть с ним. Кое-кто говорил, что тебя надо отправить в школу. У твоей матери была тетя, которая хотела забрать тебя и уверяла его сиятельство, что вырастит из тебя добродетельную молодую леди, а он тем временем сможет заниматься своей работой. Но твой отец на это не согласился. Он любил тебя и хотел сам о тебе заботиться, даже если придется отказаться от работы в Африке.

– Тогда почему он этого не сделал?

– Потому что, как только ты появилась здесь, он увидел, что Африка влечет тебя, Тиша. Точно так же, как и его.

– Это правда, – заметила Камелия. – Как только я оказалась здесь, то почувствовала, что я приехала домой.

– В этот момент и твой отец почувствовал себя здесь дома, потому что увидел, что ты здесь счастлива. Но не место дало ему ощущение дома, Тиша, а ты.

– Думаю, отчасти это связано со мной, – согласилась Камелия. – Но мой отец принадлежал этому месту. И не был бы счастлив, если бы ему пришлось вернуться в Англию.

– Его выбор – это быть с тобой, Тиша, и не важно, в каком месте. Ты была его домом.

– Почему ты говоришь мне это сейчас? – неуверенно посмотрела на Зареба Камелия.

– Что-то изменилось в тебе, Тиша. – Лицо Зареба было серьезным. – В тебе появилась печаль, которой раньше не было, и мне больно это видеть.

– Я тоскую по отцу.

– И будешь тосковать всю оставшуюся жизнь. Но печаль, которую я чувствую в тебе, это не тоска дочери, потерявшей отца.

Камелия отвела взгляд, вдруг почувствовав себя уязвимой и разоблаченной.

– Моя жизнь здесь, Зареб, – спокойно и настойчиво сказала она. – Ничто не может этого изменить.

– Это лишь часть твоей жизни, Тиша, – возразил Зареб, – сформировавшая крепкие узы между тобой и отцом, и это хорошо. Но это не вся твоя жизнь. Еще многое произойдет. Есть часть жизни, которую ты можешь изменить.

Зареб поднялся, стряхнул пыль с одежды и пристально посмотрел в небо.

– Ветер начинает меняться, – заметил он, наблюдая, как рассеиваются легкие облака, тонкой вуалью покрывавшие зубчатые пики гор.

– Значит, темный ветер наконец перестанет дуть? – попыталась беззаботно спросить Камелия. – Думаю, мы сможем воспользоваться такой удачей.

Зареб молча уставился в небо, пытаясь ощутить бушующие вокруг него силы. Что-то надвигается на них, понял он, чувствуя это точно так же, как чувствовал уверенный стук своего сердца.

Что-то мощное.

Он закрыл глаза и настроил все чувства, пока не ощутил слепящий свет сияющего солнца, теплую нежность ветра, запах костров, медленно плывущий по воздуху.

«Остерегайтесь», – шептал ветер, его голос был так слаб, что Зареб сомневался, правильно ли расслышал.

Остерегайтесь.

Пот выступил у него на лбу, когда он напряженно прислушивался, пытаясь понять.

Чего остерегаться? Этого места? Человека? Духа? Могилы?

«Скажи мне, – молил он, широко раскинув руки, и его одежды превратились в трепещущий яркий флаг. – Скажи мне…»

– Что? – вдруг спросила Камелия, встревожившись. – Что ты слышишь?

Ветер резко стих. Зареб, открыв глаза, взглянул на нее. Ее широко распахнутые глаза затуманил страх. Совершенно ясно, что и она что-то слышала.

– Мы должны быть осторожными; Тиша. – Голос Зареба не выдавал охватившего его беспокойства. – Темный ветер все еще дует.

– Что ты слышал, Зареб?

– Только предупреждение, – правдиво ответил он. – Духи стерегут это место. Мы должны двигаться осторожно, чтобы не вызвать их недовольства.

Камелия всматривалась в рисунок на камне, обдумывая предупреждение Зареба.

– Если бы Могила королей действительно хотела остаться тайной, то давно отогнала бы меня.

– Есть те, кто скажет, что она убила нескольких и спугнула большинство твоих рабочих. Что она насылает то засуху, то дожди. Проходы, которые строили несколько недель, обрушились, машины сломались или не работают, деньги почти кончились. На тебя напали в Лондоне, разгромили дом твоего отца, на обратном пути тебя поразила столь серьезная болезнь, что я думал, ты не выживешь. – С почти умоляющим видом Зареб спросил: – Ты не думаешь, что эти препятствия должны отогнать тебя, Тиша?

– Возможно. – Камелия все еще разглядывала рисунок на камне. Подняв руку, она обвела пальцем фигуру льва. – А может быть, это испытания, чтобы определить, достойна ли я найти Могилу королей?

Зареб молча смотрел на нее. Конечно, по-другому она истолковать это не могла. В ее жилах течет кровь лорда Стамфорда, а ее отец никогда не отступал перед препятствиями.

– Как это звучало? – спросила она, переведя взгляд к участку.

– Приветливо, – задумчиво сказал Зареб.

Поднявшись, Камелия заслонила рукой глаза от солнца.

– Это Оливер танцует?

– Да, вместе с Сенве и Бадрани, – улыбнулся Зареб. – Думаю, они празднуют, что насос мистера Кента наконец работает. Прислушайся, ты услышишь его шум.

Склонив голову набок, Камелия услышала ровное, ритмичное пыхтение насоса.

– Он сделал это! – ликуя, крикнула она. – Я знала, что он справится!

– Пойдем посмотрим?

Камелия пробежала несколько шагов, потом вдруг остановилась.

– Иди один, Зареб. У меня тут много дел.

– Ты уверена, Тиша?

Она снова села на землю перед камнем и раскрыла зарисовки отца.

– Уверена. Ты мне потом расскажешь, как работает насос.

Зареб с сомнением посмотрел на нее, разрываясь между желанием уберечь и осознанием, что сейчас ей нужно побыть одной.

– Хорошо. Ты останешься с Тишей, – наказал он Оскару, который собрался вскарабкаться ему на плечо. – И быстро найди меня, если я ей понадоблюсь.

Оскар покорно уселся на соседнем камне.

Зареб пошел к участку, где Оливер, кажется, пытался научить Бадрани и Сенве какому-то шотландскому танцу. Они сгибались пополам от смеха, повторяя странные движения Оливера, к удовольствию туземных рабочих.