— А ведь мы должны были стать врагами, — прошептала я.

Корвин взял меня за подбородок и повернул мою голову так, чтобы посмотреть в лицо. Он выглядел лучше. Проклятие отступило под напором благодати и любви. Мы победили. Я ни секунды не сомневалась, что так будет, но воздержалась от «я же говорила», не желая портить момент.

— К проклятым духам вражду, — сказал Корвин. — И все наставления моего отца на пару со схемой туда же. Только там им и место. Мы создадим свою схему и проживем жизнь так, как захотим.

Теперь, когда мне была доступна моя часть благодати, я ощущала себя неуязвимой. Но я запретила себе мечтать о большем. Всему, даже силе есть предел. Видела я на примере Тео, что бывает с теми, кто не знает границ.

Задерживаться в палатах было опасно. Брат уловил выброс благодати и понял, что инициация состоялась. Вряд ли после этого он бросится, очертя голову, в схватку с нами, но к битве подготовится. Мы нуждались в союзниках, в армии, способной противостоять солдатам Черного клана.

Уже через пару дней собрались в дорогу. С нами остался аликорн — наше единственное транспортное средство. Корвин по-хозяйски направился к животному, хотел взять под уздцы, но Дымок попятился и зафыркал.

— Фуми, ты чего? — удивился муж, ловя поводья, пока аликорн трусил головой.

— Дымок, — позвала я. Крылатый единорог потянулся ко мне мордой, практически вкладывая поводья в мою руку.

— Ты украла моего аликорна? — поразился Корвин. — Он даже откликается на другое имя!

— Не дуйся. Это все мое женское обаяние.

Дымок обнюхивал мои карманы в поисках сахара.

— А, по-моему, дело в сладком. Я-то запрещал его давать. Фуми, ты продался за сахар, — покачал головой Корвин. — Вот уж не ожидал от тебя.

Так как Дымок отныне признавал хозяйкой меня, пришлось мне сесть впереди и держать поводья. Корвину аликорн отказывался подчиняться.

— Впервые вижу, чтобы взрослые аликорны меняли хозяина. Они крайне верные животные, — бормотал муж всю дорогу, но поделать ничего не мог.

А спустя пару дней пути он заявил, что ему даже нравится сидеть позади меня.

— С чего вдруг? — поинтересовалась я.

— Когда ветер развевает твои волосы, они падают мне на лицо, я закрываю глаза и вдыхаю аромат луговых цветов. Ощущение будто гуляю по полю, — говоря, муж запустил руку под мою рубаху (в дорогу я оделась как мужчина, так легче держаться в седле).

Вскоре нам пришлось срочно спешиться и удовлетворить вспыхнувшее желание.

— Больше никаких задержек в пути, — сказала я, приводя себя в порядок после близости, которая случилась прямо на траве под деревом. Чуть дело касалось страсти, мы теряли головы.

— Как скажешь, — Корвин не спорил. Знал, что я перед ним не устою.

Чтобы в будущем он не отвлекался сам и не отвлекал меня, я заплела волосы в тугую косу. Муж поворчал, но смирился.

Покинув Огненные палата, мы направились в Светлые земли к повстанцам. Дымок с легкостью нес нас двоих. Правда аликорн то и дело порывался взлететь, приходилось его осаживать. Ни к чему привлекать внимание, а не то люди Тео найдут нас раньше времени.

В Янтарный чертог дорога была закрыта. Весть о том, что он захвачен Черным кланом, распространилась по всем Светлым земля. Нам рассказали об этом в первой же гостинице. Там же мы вышли на повстанцев, а точнее они на нас. Человек Двэйна нашел нас и объяснил, где искать их лидера. Двэйн ждал нашего возвращения и даже надеялся на него. Без помощи теургов повстанческое движение обречено.

Тео всё копил силы. По пути мы заметили, что количество опустошенных земель выросло. Если брат продолжит в том же духе, по силе сравняется с Великим Прародителем.

В чаще леса, где теперь располагался лагерь повстанцев, нас встретили как героев. Меня и Корвина считали павшими, а Лэя успела нас оплакать. Но тем сильнее она радовалась нашему возрождению. Между ней и Корвином не чувствовалось напряжения. Все у них осталось в прошлом. Это успокоило мою ревность.

Нам отвели отдельный шатер. Была своя романтика в жизни на природе. Жаль, это ненадолго. Не за горами тот день, когда мы выступим против Теодора. И там были он нас, либо мы его.

Едва за нашими спинами закрылся полог, Корвин заключил меня в объятия.

— Я соскучился, — заявил муж.

— Но мы всю дорогу были вместе, — заметила я.

— Это так. Но мне всегда будет тебя мало.

Я не нашла что на это возразить. В последние дни мы держались на расстоянии просто потому, что времени на нежности не было: ехали допоздна, а потом, устав от бесконечной скачки, в гостиницах исключительно спали.

Теперь же Корвин намеревался восполнить недополученное сполна. Он расстегивал пуговицы моей рубахи, одновременно целуя меня в шею и подталкивая к ложу — внутри шатер не отличался от стандартной комнаты в постоялом дворе.

— Ого, — улыбнулась я, — близость на кровати. Что-то новенькое.

— Вот такой я непредсказуемый, — усмехнулся Корвин. — Держись меня и не заскучаешь.

Я смеялась, когда муж повалил-таки меня на кровать.

Следующий час мы не сказали друг другу ни слова, за нас говорили тела. На языке страсти они кричали о взаимной любви.

Позже, когда мы уставшие наслаждались отдыхом, я вспомнила, что так и не отдала мужу печатку главы клана. Я встала и прошла к своей сумке.

— Мне никогда не надоест любоваться тобой, — заявил Корвин. Он не сводил глаз с меня, и мне нравилось, как он смотрит. Всю жизнь бы дефилировала перед ним обнаженная.

Отыскав печатку, я отдала ее мужу.

— Она твоя, — протянула Корвину знак главы клана. — Надень.

Печатка вернулась на законное место — на палец Корвина. А потом муж заявил:

— Ты должна остаться в лагере.

Я напряглась. Он говорил о грядущей войне с Теодором. Предлагал мне отсиживаться в тылу?

— Нет уж. Довольно меня оберегать. По-моему, я доказала, что мне по силам справиться с любой проблемой.

Корвин вздохнул.

— Ну, хорошо, — неохотно согласился он. — Вместе так вместе.

Я, довольная ответом, устроила голову у него на груди. Мне и в голову не пришло, что капитуляция ложная.

* * *

Корвин ждал, пока Эйвери заснет. Едва ее дыхание выровнялось, он осторожно переложил голову жены со своего плеча на подушку. Завис на миг над девушкой, вглядываясь в дорогое лицо. Будь его воля, он бы навсегда задержался в этом шатре с этой женщиной, но Теодор не допустит подобное. Он придет, чтобы разрушить его счастье. Необходимо опередить брата.

Благодать и любовь Эйвери избавили Корвина от проклятия, они же наделили его магией теурга. Теперь он в силах потягаться с братом, но втравливать жену в эту войну не станет.