– Я вовсе не пытаюсь замять некий скандал, я хочу, чтобы наша страна не угодила в самый глубокий кризис за всю историю своего существования.

– Не понимаю, куда вы клоните. Вы что, лишились рассудка?

Блейк выдержал паузу и посмотрел на Николь, словно сомневался, доверить ли ей страшный секрет.

– Я работаю на ЦРУ.

– А я на Стивена Спилберга, – дерзко выпалила Николь.

Он показал ей свой значок и сразу же спрятал его в карман пиджака. Николь осеклась, и он понял, что она, кажется, поверила ему.

– Понимаете, мы призваны, – произнес он поучающим тоном, – следить за поддержанием общественного порядка и стабильности, наперекор некомпетентности тех, кто нами руководит, всех этих политшутов, готовых скрыть факты от широкой публики, лишь бы быть избранными. А правда – вот она, Эйвон. Возможно, приятного в этом мало, но таковы факты. К 2020 году средняя продолжительность жизни возрастет до девяноста лет. А поскольку люди перестают работать в шестьдесят пять, общество должно будет поддерживать их еще около двадцати пяти лет. Наши исследователи установили, что к 2050 году продолжительность жизни достигнет ста лет и тогда каждый работающий должен будет содержать четырех стариков.

Блейк снова остановился с отсутствующим видом, как будто перед ним в галлюцинациях пронесся весь ужас описанного им общества долгожителей.

– Пока Соединенные Штаты не пришли в упадок, нужно было принимать меры, Эйвон. Сенон-фонд – это наша единственная надежда, основной спасительный резерв, который позволит нам противостоять кризису. Через несколько лет, когда тяжелый удар станет неизбежным, а государственная казна опустеет, меня будут воспевать как героя, спасителя нации.

– Именно эти старики, которых вы последовательно уничтожаете, как мясник на бойне, построили то общество, в котором вы живете, это они гибли на войне за свободу нашей большой страны. Вы не спаситель, а подлый убийца, – парировала журналистка.

Блейк с грустью улыбнулся.

– Заурядные люди так и не смогли понять тех, кто опередил свою эпоху. Эйвон, мне жаль видеть, что вам на сей раз изменила проницательность. Потому что если бы вы взглянули на ситуацию непредвзято, то увидели бы, что я просто храбрый человек, который осмелился принять решение, которое государство не отважилось взять на себя, несмотря на то что располагает теми же данными, что и я. Теперь вам ясно, Эйвон, что вы не можете распорядиться этими материалами по собственному усмотрению?

Николь не ответила, но по всему было видно, что она потрясена. Блейк воспринял ее молчание как отказ.

– Я предлагаю вам пятьсот тысяч, Эйвон, пятьсот тысяч. Это моя последняя цена.

– Вы на самом деле думаете, что я способна продать вам жизни тысяч пожилых людей за пятьсот тысяч долларов, чтобы вы хладнокровно продолжали их уничтожать?

– У меня есть люди, которые работают за более низкую цену, чем эта.

– Но я не работаю на вас.

– Соблаговолив получить пятьсот тысяч, вы тем самым сохраните себе жизнь. Вашу жизнь, Эйвон, не жизни тех стариков, которые со временем превратятся в невыносимое бремя.

– Вы не можете меня убить.

– Ах вот как! А почему?

– Потому что я дала инструкции одному верному человеку в случае моей смерти все опубликовать.

– Но если вы посмеете разгласить информацию, то мы вас убьем. – Выдержав паузу, он добавил с улыбкой на губах: – Забавно! Да, в самом деле забавно. Данная ситуация обладает даже некой артистической прелестью. Мы, так сказать, зависим друг от друга, Эйвон.

Что-то прикинув в уме, он продолжил:

– Что ж, я даю вам время подумать. До завтрашнего полудня. Встретимся ровно в двенадцать, здесь же, перед вашим «шикарным» домом. Я принесу для вас пятьсот тысяч долларов наличными плюс билеты на самолет, а вы вернете мне очки и материалы. Если же вы не явитесь, я не поручусь за дальнейшее…

Поскольку она продолжала хранить молчание, он подчеркнул:

– Подумайте над этим, Эйвон: полмиллиона долларов. Это больше, чем вы с мужем сумели заработать за последние десять лет. Это ваш пропуск в новую жизнь: ни забот, ни долгов, вы наконец обретете свободу и возможность делать то, что захотите. И потом, есть еще ваш муж. Вы о нем подумали? Он ведь тоже может умереть по глупой случайности и…

Не дослушав угрозу, она выскочила из такси и побежала к дому. Вдруг Роджер угодил в лапы одного из сообщников Блейка. Но полицейский, подъехавший несколько минут назад, помешал ей войти.

– В здании заложена бомба, – объяснил он.

– Бомба?

– Да, нас предупредили по телефону.

Несмотря на формальный запрет, женщина попыталась миновать кордон безопасности в другом месте, но стоявший в оцеплении полицейский не пустил ее и, будучи свидетелем первой попытки, сделал предупреждение:

– Если вы попытаетесь снова проникнуть в подъезд, мадам, я вынужден буду вас арестовать.

– Но мой муж находится в квартире.

– Мне жаль, мадам, я ничего не могу сделать, Служба спасения уже работает, и мы должны дождаться ее отчета.

Николь была раздавлена. На автовокзале Роджер доказал, что способен оказать сопротивление, но что он может противопоставить двум или трем вооруженным до зубов профессиональным убийцам?

– Николь!

На мгновение ей показалось, что она бредит. Навстречу ей бежал муж, волосы его были растрепаны, через плечо перекинута сумка с ноутбуком.

Он подбежал к ней, и она припала к его груди.

– Роджер, что ты здесь делаешь? Как ты умудрился пройти?

– По черной лестнице.

– По черной лестнице?

– Выглянув из квартиры, я увидел двух странных людей, судя по виду, явно не саперов, которые намереваются обезвредить бомбу. Поэтому я потихоньку ретировался по черной лестнице. Сто четырнадцатое правило Сан Цзе в «Искусстве ведения войны» гласит: «Если противников вдвое больше и они вооружены вдвое лучше, выстрели в четвертого».

Николь залилась смехом, потом, взяв его за руку, попыталась смешаться с толпой, наводнившей тротуар, чтобы ускользнуть от Блейка. Но, украдкой бросив взгляд в сторону такси, она увидела, что таинственный представитель всесильного ЦРУ, так сказать, испарился. И поскольку других такси в поле зрения не было, она решила вернуться в машину. Шофер, снова занявший место за рулем, сильно нервничал, он посмотрел на нее с некоторым недоверием.

– Я не знаю, могу ли…

Она снова прибегла к безотказному аргументу – стодолларовой купюре, чтобы прекратить его колебания.

Машина медленно тронулась с места, Николь тихим голосом вкратце пересказала мужу свой разговор с Блейком.

– Он работает на ЦРУ? – удивился Роджер.

– По крайней мере, он мне так сказал и предъявил какой-то значок.