Франки стали лагерем перед священным городом 7 июня 1099 года от Рождества Христова. Танкред и рыцари «Братства Портала Храма» немедленно отправились прочесывать близлежащие холмы, а тем временем другие правители собрались на совет — решать, что делать дальше. Неистовые споры бушевали несколько дней. Гуго и Готфрид рассказывали об их ходе своим последователям. Элеонора, Теодор и другие воины объехали Иерусалим. Казалось, Святой Город притаился и выжидал. Ифтихар, египетский правитель Иерусалима, командовал гарнизоном турок и сарацин, насчитывавшим двадцать тысяч человек, среди которых был элитный корпус эфиопских воинов, а также почти пять сотен отборных египетских конников. Как донесли франкам шпионы, в городе были большие запасы продовольствия и многочисленные подземные резервуары с водой. Франкам повезло меньше. Ифтихар зачистил окрестности Иерусалима, захватив или уничтожив скот и опустошив амбары. Положение серьезно ухудшалось тем обстоятельством, что он также отравил или испортил все колодцы, водохранилища и родники в окрестностях города. Лето было уже в разгаре, и солнце нещадно жгло и без того суровую и пустынную местность. Единственным источником пригодной к питью воды оставался Силоамский водоем к югу от города возле входа в долину Кедрон у подножия горы Сион. Силоам представлял собой маленький пруд, вода в который подавалась раз в три дня из близлежащего родника. Этот водоем находился в пределах средней дальности полета стрелы, пущенной опытным лучником.

Даже во время ознакомительной поездки Элеонора испытала чувство, близкое к отчаянию. Солнце жгло нещадно, а на городских стенах она заметила сверкание доспехов и металлических противовесов катапульт и баллист. Клубился черный дым, поднимаясь в небо из многочисленных ковшей и чанов, а легкий ветер доносил слабый едкий запах серы, горячего масла и смолы. Ворота и потайные двери были усилены и заложены кладкой, а все стены хорошо укреплены. Иерусалим оказался не божественным городом, а мощной крепостью, приготовившейся к битве.

Как впоследствии написала Элеонора в своих хрониках, рассказ Гуго никоим образом не развеял ее мрачного настроения. Сразу после установки шатров воины «Братства Портала Храма» собрались на северной стороне города. Они присели на корточках под наспех сооруженным навесом и склонились над известняковой плитой, на которой Гуго куском древесного угля нарисовал грубый план городских укреплений.

— Стены Иерусалима, — начал он, откинув капюшон, — имеют длину примерно три мили. Их высота составляет пятьдесят футов, а толщина местами достигает девяти футов. — Он поднял руку, унимая крики и возгласы. — Представьте себе Иерусалим как неправильный прямоугольник шириной почти милю с запада на восток и приблизительно сколько же — с юга на север. — С этими словами он сделал отметку на известняковой плите. — Наш лагерь находится здесь — на северо-западе. Город мы можем атаковать лишь с севера либо с запада. Восточная его часть защищена глубоким ущельем, которое называется Иосафат. — Гуго покачал головой. — Оттуда атаковать не представляется возможным. Единственные вспомогательные ворота в северо-восточной части городской стены полностью заложены кладкой. На юго-востоке города тянется долина Кедрон. На юго-западе возвышается гора Сион; за ней находится долина Хиннон.

— Вы должны уяснить следующее, — сказал Готфрид, поднимаясь на ноги и жестом указывая на грубый план, который нарисовал Гуго. — С восточного, южного и юго-восточного флангов стены Иерусалима защищены холмами, круто переходящими в три долины: Кедрон, Иосафат и Хиннон. Только с севера и северо-запада имеется ровная местность, пригодная для наступления. С этой стороны оборона города усилена внешней стеной и глубоким сухим рвом. Эта открытая часть стены имеет пять ворот, начиная от ворот Ирода в северной части за поворотом западной стены и кончая Сионскими воротами на юге. Каждый из этих входов — ворота Ирода, Святого Стефана, Новые ворота и Сионские ворота — защищен двумя высокими башнями. Оборону города усиливают две укрепленные цитадели: в северо-западном углу находится Четырехугольная башня, а далее на западной стене — башня Давида. Обе они, — возвысил голос Готфрид, — построены из крепких камней, соединенных раствором и свинцом. Готфрид Бульонский, Роберт Нормандский, Роберт Фландрский и Танкред возьмут в осаду часть стены от ворот Святого Стефана до Четырехугольной башни. Граф Раймунд Тулузский станет лагерем напротив башни Давида, хотя некоторые утверждают, что он вскоре переместится к Сионским воротам.

— Это похоже на Антиохию! — воскликнул кто-то. — Мы не можем взять в осаду весь город и в то же время не имеем осадных машин! А где взять дерево для их постройки?

— Что же нам делать? Куда бежать? — воскликнул Бельтран, вскакивая на ноги. — На север, юг, запад или восток? — Его вопрос встретили громовым смехом.

— Мы будем ждать! — загремел в ответ Гуго. — Если эти стены падут, то у нашего отряда есть одна цель: мечеть Омара. И никакой другой…

Его слова потонули в реве труб, блеянии рожков и криках людей. Не успела Элеонора подняться на ноги, как появился запыхавшийся и запыленный вестник, размахивая грубо сделанным распятием — символом власти.

— Мы атакуем завтра, — объявил он.

— Ерунда! — резко возразил Гуго. — Пока что не было…

— Наши предводители, — проговорил посыльный срывающимся голосом, — выехали осмотреть город с Оливковой горы. Из пещеры навстречу им вышел отшельник. Он предсказал, что если «Армия Господа» начнет наступление завтра с первыми лучами солнца, то на исходе девятого часа победа будет за нами.

Гуго и Готфрид старались охладить пыл своих последователей, заверяя их, что командиры просто решили проверить прочность городской обороны. Бельтран согласился с ними и начал кричать о том, что у них нет штурмовых лестниц, таранов и осадных башен.

— Нужна лишь одна лестница, — выпалил вестовой. — И Господь поможет нам в этом.

Весь остаток дня и вся ночь ушли на поиски дерева. Танкред заявил, что он чудесным образом нашел некоторое количество древесины в близлежащей пещере, хотя все знали, что на самом деле он ходил туда облегчиться, ибо мучительно страдал от приступов дизентерии. Как бы там ни было, а необходимое количество дерева все же нашлось, и при слабом свете свечей и фонарей плотники принялись мастерить лестницу из пальмовых стволов, тополя, тамариска и узловатой древесины оливковых деревьев. К рассвету люди Танкреда были готовы и собрались прямо между Новыми воротами и воротами Святого Стефана. Однако Гуго и Готфрид решили не вводить в бой «Братство Портала Храма»; вместо этого они встали на краю холма и начали наблюдать за ходом наступления.

Солнце уже почти взошло и заря освещала окрестности, когда воины Танкреда сформировали «черепаху», сомкнув щиты над головами, и двинулись через ров, чтобы атаковать внешнюю стену. Их сразу же встретил свирепый ураган из стрел и метательных снарядов, низвергаемых защитниками города. Сарацинские и турецкие лучники стреляли, высунувшись за парапет. То тут, то там кто-то из них падал, сраженный франкской стрелой, летел вниз, размахивая руками и ногами, и, отскочив несколько раз от стены, ударялся о землю. Реяли на ветру развернутые знамена и штандарты. Словно злые духи, витали над стенами клубы черного дыма от костров, на которых грелись масло, кипяток и смола. Боевые кличи франков и турок сотрясали воздух. Элеоноре всегда казалось странным, что обе стороны столь рьяно защищали свои верования, но Теодор пояснил ей, что различные группировки мусульман, турок, сарацин и египтян объединяла их твердая вера в то, что Иерусалим действительно является Al Kuds, то есть Святилищем.