— его единственная наследница. Так что своё радио она всё равно получила и теперь может передать его для изучения специалисту, когда только ей заблагорассудится.

— О, Господи! — воскликнул дядюшка Эм. — У тебя и на это есть ответ! Ну, что, сейчас тебе нравится быть частным детективом?

Прежде чем ответить, я задумался.

— Есть тут свои моменты, но мне не хочется, чтобы они появлялись очень уж часто. Я вновь готов для долгой рутинной работы, как и для просиживания на заднице в служебном помещении у Старлока. Не терпится начать умирать со скуки.

Дядюшка Эм рассмеялся. Затем ни один из нас в течение нескольких минут не говорил ни слова; к этому времени мы достигли предместий Чикаго.

— Я тебя завезу, — сказал я. — А затем мне нужно будет вернуть «кадиллак».

— Сегодня? Уже ведь очень поздно, если только…

— Я позвонил Жюстине, — объяснил я, — пока ждал твоего поезда, и в общих чертах обо всём ей рассказал. Она велела мне приезжать к ней, как только я вернусь в Чикаго, неважно в котором это будет часу.

Дядюшка хмыкнул.

— Следовало сразу мне сказать. Я бы сам повёл машину, а ты сберёг бы силёнки.

Я поймал его взгляд в зеркало заднего обзора, и мы усмехнулись друг другу.