Лоис Ашер легла спать в девять и умерла в полночь.

— Я не могу остаться на похороны, — сказал Чарли сестре наутро.

— Что значит — не можешь остаться на похороны?

Чарли выглянул в окно: гигантская клешня тени подползала к дому. Уже было видно, как она вихрится по краям, словно птичьи стаи или рои насекомых. Всего полмили оставалось до ее острия.

— Мне нужно кое-что сделать дома, Джейн. В смысле, я и забыл это сделать, и на самом деле просто не могу остаться.

— Что за таинственность? Что, блин, такого тебе там нужно, что ты с похорон матери уезжаешь?

Чарли поднажал на свое воображение бета-самца до предела прочности, чтобы не сходя с места придумать что-нибудь правдоподобное. И тут зажегся свет.

— Помнишь, вечером вы отправили меня потрахаться?

— Ну?

— Это было такое себе приключение, но, когда я пошел зашивать череп, я сдал анализ. И сегодня поговорил с врачом. Мне нужно лечиться. Прямо сейчас.

— Придурок, я не посылала тебя заниматься небезопасным сексом. О чем ты думал?

— Я занимался безопасным. — «Ага, правильно, — подумал он, — чуть не спалился».

— Их беспокоят мои раны. А если я начну колоться прямо сейчас, есть шанс, что все обойдется.

— Так тебя на коктейль сажают? Для профилактики?

«Ага, вот оно — коктейль!» — подумал Чарли.

И мрачно кивнул.

— Ладно, тогда поезжай. — Джейн отвернулась и закрыла лицо руками.

— Может, к похоронам я еще и вернусь, — сказал Чарли.

Успеет? Нужно изъять два просроченных сосуда меньше чем за семь дней, — только бы в ежедневнике не возникло новых имен.

— Хоронить будем через неделю, — сказала Джейн, снова поворачиваясь к нему и смахивая с глаз слезы.

— Поезжай домой, полечись и возвращайся. Мы с Бадди все организуем.

— Прости, — сказал Чарли и обнял сестру.

— Не хватало, чтоб еще и ты помер, ебала, — сказала Джейн.

— Все будет нормально. Вернусь как только смогу.

— И захвати свой темно-серый «Армани» — я надену на похороны — и черные туфли с завязочками у Кэсси возьми, ладно?

— Ты? В черных туфлях с завязочками?

— Маме бы так хотелось, — сказала Джейн.

Когда Чарли сел в Сан-Франциско, на его мобильном было четыре неистовых голосовых сообщения от Кассандры. Она всегда казалась такой спокойной, держала себя в руках — стабильный баланс капризам его неуравновешенной сестры. Теперь в трубке она разваливалась на куски.

— Чарли, она его поймала, и они его сейчас съедят, а я не знаю, что делать. Я не хочу звонить в полицию. Позвони, когда сможешь.

Чарли позвонил — он звонил всю дорогу из аэропорта в микроавтобусе, но звонки переводились на голосовую почту. Выскочив из автобуса перед лавкой, он услышал шипенье из ливнестока на углу.

— Жалко, что не закончила с тобой, любимый, — донеслось до него.

— Не сейчас, — ответил Чарли, перепрыгивая через бордюр и устремляясь в лавку.

— Даже не позвонил, — проворковала Морриган.

Когда Чарли ворвался внутрь, Рэй за стойкой возил мышью по азиатским красоткам.

— Давай лучше сразу наверх, — сказал он.

— Они там с ума сходят.

— Могу себе представить, — на бегу ответил Чарли.

По лестнице он скакал через две ступеньки.

Он возился с ключами в замке, и тут Кэсси распахнула дверь и втащила его в квартиру.

— Она его не отпускает. Я боюсь, они его съедят.

— Кого, что? Ты мне это по телефону говорила. Где Софи?

Кассандра потянула Чарли к детской, но в дверях его встретил рычащий Мохаммед.

— Папуля! — завизжала Софи.

Она промчалась по гостиной и прыгнула на него. Крепко обняла и наградила слюнявым поцелуем, от которого на щеке остался шоколадный отпечаток Софи.

— Поставь, — сказала она. — Поставь меня, поставь. — Чарли опустил ее на пол, и она унеслась к себе, но самому Чарли Мохаммед войти не дал — ткнулся мордой ему в рубашку, оставив на ней гигантский след собачьего носа.

Тоже шоколадный. Очевидно, в отсутствие Чарли здесь происходила шоколадная оргия.

— Мать обещала забрать его в час, — сказала Кассандра. — Даже не знаю, что делать.

Чарли извернулся — разглядеть хоть что-нибудь за адским псом — и увидел, что Софи стоит, положив руку на холку Элвина, а тот нависает над маленьким мальчиком, который съежился в углу. Глаза у малыша были несколько на полвосьмого, но в остальном — ни царапины, да и ничего он не боялся. Он обнимал коробку «Хрумких сырных тритончиков» и по одному таскал их — один жевал сам, а другой совал Элвину, в предвкушении истекавшему адскими слюнями прямо гостю на ботинки.

— Я его люблю, — сказала Софи.

Затем подошла к мальчику и поцеловала его в щечку, оставив на ней шоколадное пятно. Уже не первое. Малыш, похоже, претерпевал нежности Софи довольно давно, ибо весь был в шоколадном добре и оранжевой пыли от «Сырных тритончиков».

Мальчишка ухмыльнулся.

— Он пришел в гости поиграть. Наверное, ты договорился еще до отъезда, — сказала Кассандра.

— Я подумала, ничего страшного не будет. Пыталась его оттуда вытащить, но собаки не давали мне зайти. Что мы скажем его матери?

— Я хочу его оставить себе, — сказала Софи.

Смачный чмок.

— Его зовут Мэттью, — сказала Кэсси.

— Я знаю, как его зовут. Он с Софи в один садик ходит.

Чарли двинулся в комнату. Мохаммед загородил ему путь.

— Мэтти, все в порядке? — спросил Чарли.

— Ага, — ответил обмазанный шоколадом, сыром и собачьими слюнями пацан.

— Пусть он останется, папуля? — сказала Софи. — Элвин и Мохаммед тоже хотят, чтобы он остался.

Чарли подумал, что, видимо, был недостаточно строг, очерчивая ребенку границы дозволенного. Может, без Рэчел ему просто не хватало мужества отказывать Софи, а теперь она берет заложников.

— Солнышко, Мэтти нужно умыться. Сейчас за ним придет мамочка, и дальше травмировать его будут дома.

— Нет! Мое!

— Солнышко, скажи, пожалуйста, Мохаммеду, чтобы он меня пропустил. Если мы не почистим Мэтти, ему больше не разрешат к нам приходить.

— Пусть спит у тебя в комнате, — сказала Софи. — А я буду за ним ухаживать.

— Нет, барышня. Скажи Мохаммеду, чтоб…

— Мне надо пописать, — произнес Мэттью, вскочил на ноги, обрулил Элвина, который тронулся за ним, затем проскочил под брюхом Мохаммеда и мимо Чарли и Кэсси в ванную.