– Пойдем куда‑нибудь поговорим, чтобы не при всех.

– Да, конечно.

Мы шагнули в огненный портал и вышли в какой‑то пещере. Возможно, это были какие‑то боковые ходы их пещеры на Огненной горе, но точно я поручиться не мог. Анфиса ждала, и начинать разговор пришлось мне:

– Ты знаешь, я ведь совсем не такой герой, каким ты меня представляешь. Мне очень страшно сделать что‑то не так, боюсь, что от моего неправильного решения погибнут люди.

– Только дураки всегда уверены в себе и ни в чём не сомневаются, – не дала договорить мне Анфиса. – Пойми, для меня Огненная птица – больше, чем ребёнок. И мне очень сложно решиться на такой шаг.

– Отпусти птенчика, пусть погуляет по пещере.

Красный птенец спорхнул на пол, взметнулся язык пламени, и ещё один магический шпион перестал существовать, а я продолжил:

– Я всё понимаю и жалею, что погубил ту десятилетнюю птицу у себя в квартире. Ведь можно было просто‑напросто выйти из ванной через стену, но я тогда об этом не догадался.

– Ты не виноват, за тот раз вся вина на мне лежит. Испугалась, что все эти магические сплетники, которые тоже называют себя кланами, начнут мне косточки перемывать. Впала в такую ярость, что себя не контролировала. Но ты знаешь, я ведь ни о чем не жалею. Если бы всё пошло по‑другому, то наши кланы не помирились бы, и я оказалась бы далеко от тебя. А сейчас всё так хорошо, что я даже не смерти опасаюсь, а боюсь, что это счастье когда‑нибудь закончится.

– А я вот боюсь смерти, и за Василису, и за тебя, да и за себя тоже страшно. И вообще, если погибнет кто‑нибудь из наших союзников – это ужасно.

– Я понимаю. Но для тебя Огненная птица – не человек, и ты не станешь жалеть, если её не станет.

– Это не так, в данном случае Красный птенец ничем не рискует. Его нельзя убить тем оружием, которое есть у боевиков, а вот воинов клана Воздуха и Лунатиков могут. Кащей наверняка учёл опыт прошлого поражения, и мы выйдем из боя с огромными потерями. Воины воздуха не смогут хорошо воевать в густых кустах, а у Лунатиков совершенно нет опыта. Да и атаку Кащей собирается начать после захода Луны – знает, гад, что ночью при растущем месяце у него нет шансов!

– А с гибелью Красного птенца прекратит существование весь наш клан. И нас тут же уничтожат. А если даже и сумеем уцелеть, то кому мы станем нужны такие? Все от нас отвернутся, ты меня забудешь и даже разговаривать со мной не захочешь. Я ведь для тебя совсем никто, так, взбалмошная дурочка, которая тебе на шею вешается. И ты только из вежливости меня и терпишь.

– Что за глупости ты говоришь? Я от тебя не отвернусь и никогда не забуду. Может, такой разговор сейчас и не к месту, но буквально вчера вечером я лежал и думал, что встреть тебя на месяц раньше, то непременно бы влюбился и смог ответить на твои чувства.

– Я это знаю.

– Ты тоже читаешь мои мысли?

– А там и читать ничего не требуется. Когда кто‑то сам с собой, не особо скрываясь, говорит тихой речью, надо просто прислушаться. Особенно тому, про кого думают. – Анфиса подошла ко мне вплотную, уткнулась в плечо и прошептала: – Поклянись, что ты меня никогда не прогонишь.

– Я тебе обещаю, что мы с тобой всегда останемся близкими друзьями.

– Не надо остальных слов. Просто пообещай, что не прогонишь, и всё.

– Клянусь, что никогда тебя не прогоню.

– Спасибо… Теперь я готова, только тебе придётся меня поддерживать, боюсь, что у меня может не хватить сил, чтобы контролировать птенца.

– Да, конечно, я сделаю всё, что смогу.

– Тогда поцелуй меня! И знай, что рядом с тобой я готова умереть, не задумываясь.

Я приблизился к Анфисиным губам и в первый раз поцеловал её сам, долго и нежно. Огнезащитная одежда хрустела и кололась, как толстая стеклоткань, которой обшивают теплотрассы, но и через неё я ощутил, как бешено колотится Анфисино сердце. А ещё почувствовал, что наши сосуды с магической энергией слились воедино, объединённые невидимым, но мощным волшебным каналом.

Мы с Анфисой вышли из огненного портала и увидели, что народа на вершине скалы прибавилось – рядом с Василисой стояли Егорушка, Николай, Ирина и баба Вера. По самому краю полукольцом сосредоточились воины и маги клана Воздуха, причём кое‑кто стоял, почти нависая над обрывом, готовый моментально вспорхнуть на услужливом ветерке вниз. Анфиса подошла к Ариэлю и протянула ему Красного птенца:

– Я тебе доверяю самое дорогое, что у меня есть.

– А ты могла бы его высадить через портал, поближе к дороге? – уточнил Ариэль.

– Да, говори куда.

Ариэль достал ручное облачко, через которое он управлял торнадо, и погрузил в него обе руки. В нескольких километрах от нас над просёлочной дорогой, по которой приехали машины с боевиками, стала раскручиваться легкая воронка смерча.

– Вон туда, метрах в трёх над землей.

Анфиса открыла портал и посадила в него Огненную птицу. Почти в то же мгновение воронка смерча вспыхнула изнутри, словно Красный птенец встал лапками на землю, а клювом дотянулся до облаков.

– Можно быстрее, ему там хорошо! – крикнула Анфиса.

Огненный торнадо увеличил скорость вращения и стал двигаться в нашем направлении, оставляя за собой красный след пожара. Через объединяющий нас с Анфисой канал я ощущал всё, словно внутри смерча вращался не Красный птенец, а я сам. Воронка наехала на первую замаскированную машину, и та взорвалась, выбросив огромный шар огня, но пламя не успело разбухнуть – его моментально проглотил смерч, от чего воронка раздалась вширь, захватывая ещё большую площадь.

– Ещё сильнее, птенцу нравится!

Огненный торнадо пошел по остальным спрятанным автомобилям, взрывая бензобаки, канистры с маслом и оставшиеся боеприпасы, но и без этого полыхало всё, что в обычных условиях почти не горит. Со стороны дороги послышался характерный вой, но даже сквозь него я слышал вопли кащеевских боевиков – они уже забыли о наступлении, их гнал страх.

– Ещё быстрее! – закричала Анфиса так, что её услышали и воины Луны, стоящие возле входа в свою пещеру.

Воронка огненного торнадо достигла в ширину уже более двухсот метров, занимая всё ущелье и двигаясь вверх по нему с нарастающей скоростью. Огромные сосны толщиной в два обхвата сгорали как травинки, не оставляя ни уголька, полыхали лиственные деревья и кустарники; горел мох, покрывающий камни, а сами камни плавились, словно свечной воск. И всё это влетало в топку гигантской воронки, возносилось выше облаков, рассыпаясь мельчайшим пеплом.

– Можно ещё сильнее! – крикнула Анфиса.

Ей передавались все ощущения порхающего Красного птенца, а от неё они шли ко мне, переполняя нас восхитительными и ни с чем не сравнимыми эмоциями: упоение свободой полёта, радость пылающего огня и ощущение небывалого могущества. Вероятно, со стороны Анфисино состояние выглядело как буйное помешательство, словно прекрасная и совсем юная ведьма сошла с ума и, стоя на самом краю скалы, бьётся в конвульсиях – в глазах светится безумие огня, а ветер раздувает её шикарные распущенные волосы. Мне тоже передавалось огненное помешательство, наши чувства слились воедино, казалось, что это я стою на краю обрыва, оглашая безумными криками ущелье, и одновременно с огромной скоростью кружусь внутри столба огненного торнадо. Моя магическая энергия лилась к Анфисе просто и свободно, словно могучая полноводная река. Когда я помогал Василисе, мне приходилось прилагать большие усилия для перекачки «горячего джема», а тут всё происходило как бы само собой – легко и радостно.