Броня спокойствия пробита. Манипулировать же человеком, выведенным из себя, – дело техники. Главное – суметь промолчать. Тишина должна быть спокойная, как бы разреженная. Не блокирующая, а вытягивающая из человека информацию.

Глеб расслабляет мускулы, шагает небыстро, ритмично передвигает ноги. Слушает, как кипятится Бизяев:

– Да не верю я вашему расследованию! Ни на йоту не верю! Ты исчез! Анжела уехала! Подтверждает, что дело нечисто! Я сам, сам… без вас разберусь! Идите вы все!..

– Но Виктор Рюрикович… – Глеб накладывает свою мелодию прямо на матерок Бизяева. Нельзя допустить, чтоб тот отключился. – Вы можете меня принять сегодня вечером? Я сейчас на службе, подготовлю для вас все материалы… – говорит он немного меланхолично, не уговаривая, а словно укачивая собеседника.

– Когда?

– Думаю, часам к шести… если день без ЧП обойдется…

– Жду!

Трубку брякнул. Но пар-то выпустил.

Подходя к конторе, Глеб на всякий случай оглядывается. Хвоста точно нет.

Как-то напряжно стало… Все не предусмотришь… И от Анжелы никакой благодарности… Но кайф был. Был и остался. Есть за что платить.

Наобещал… А что показать Бизяеву, чтобы его нейтрализовать?

Но обдумывать некогда: как только Глеб входит во двор, его тут же окликают:

– Глеб! Сюда! Едем! На убийство!

Победная интонация Витька никого не коробит. Кому война, а кому – мать родна… Чтобы остаться работать в Следственном комитете, нужно ампутировать способность сочувствия, сопереживания убитому и его родственникам. Тем более что в бытовухе чаще всего именно родственники и замешаны. Как и в этом, тыща первом и не последнем деле.

В тесной, но обустроенной на новый манер двухкомнатной квартире – труп женщины лет сорока и перевернутая мебель. Сын говорит: грабители убили мать и забрали все ценное. «Деньги в валюте и рублях, серьги… У мамы кое-что было…» Нервничает… Вроде естественная неадекватность, но… Телевизор на боку лежит. Белье из шкафа разбросано по полу.

– Женские лифчики-трусики… – замечает Витек, словно мышку за хвост, держа бретельку кружевного изделия. – Юбки-кофты вынуты, а в комнате сына как будто никто и не пошарил… Присмотритесь к мальцу, – говорит он на ухо Глебу.

Это совет? Хочет подружиться?

– Занимайся своим делом! – Глеб поворачивается к Витьку спиной и выходит из квартиры.

Опросил соседей. Картина легко прояснилась. Нашли в конверте. Даже запрятать как следует не сообразил… Пятнадцатилетний наркоша убил свою мать. Слышали ее крики… Она не давала денег на дозу? Надеялась, что спасает сыночка?

К шести часам Глеб успел составить отчет, получить благодарность от шефа (второе дело за неделю раскрыто!), отксерить нужные документы, скачать в свою почту видеоклип Ады. Технически подготовился, а морально был в одном из лучших своих бойцовских состояний.

Для понта предупреждает Бизяева, что на полчаса задержится:

– ЧП как раз случилось… Убийство… Но я держу свое слово…

Если б не кабинет, не тот же антураж, то не узнал бы Бизяева. Смерть дочери, словно стремительный рак, подточила его. Костюм, явно новый, не поспел за похуданием своего обладателя. Загар, который буквально неделю назад выглядел победным отличием, теперь делает лицо больным, скукоженным, землистым…

Никакой жалости внутри Глеба не заводится. Наоборот… Кайф от морального трофея. Как-то же надо восстанавливать социальную справедливость! Теперь на своей шкуре Бизяев чувствует, что деньги и власть не обеспечивают стопроцентной защиты… Одного олигарха посадили, другого через дочь прищучили – глядишь, атмосфера освежится…

– Извините за опоздание… Только что с убийства, – говорит Глеб с порога. – Наркоман пробил голову своей матери… Сын убил мать. У них рано или поздно крышу сносит… Рано или поздно… – повторяет он медленно, как бы намекая папаше, что и его дочь, останься она жива, могла тоже замахнуться на кого-нибудь из родителей. Наркоманка ведь… – Вот результаты экспертизы… – Он протягивает Бизяеву приготовленные бумажки. – Но главное я хочу показать в компьютере. Интернет здесь, конечно, есть?

И пока Виктор Рюрикович изучает документы, притулившись за гостевым столом – на том месте, где в прошлый раз сидела Анжела, Глеб устраивается за хозяйским прилавком. Кресло удобное, с ортопедическими изгибами, комп мгновенно реагирует на любой запрос, скорость отличная… Буквально через пару секунд он входит в почту и выуживает оттуда искомый клип. На большом экране сцена впечатляет… Так и просится в Интернет на всеобщее обозрение… Но анонимно выставить не получится – вычислят мгновенно. У органов на службе состоят самые крутые хакеры. Отслеживают любой адрес, с которого сделан вброс… Ради чего рисковать? Не стоит…

– Вот он, убийца вашей дочери! – Глеб разворачивает экран компьютера, чтобы Бизяев смог со своего места любоваться документальными съемками. Не стал покидать хозяйское кресло, чтобы, оказавшись за спиной Бизяева, как лакей, комментировать заснятое действо. – Петр Митрофанович Зонин по кличке Зона объявлен во всероссийский розыск… Интерпол тоже оповещен… Но вряд ли он пересек границу…

– Это что, твое доказательство?! – кричит Бизяев, не досмотрев клип. Вскакивает из-за стола. Стул мешает, и он ногой яростно отшвыривает его. – Зачем этому отморозку убивать мою дочь? Какая у него может быть мотивация?!

– Вот это мы узнаем, когда его возьмем. – Пользуясь тем, что Бизяев меряет шагами свой огромный кабинет, Глеб остается в хозяйском кресле, сохраняя с его помощью приоритетную позицию. – Тут есть пара вполне разумных, логичных версий. Зонин может оказаться маньяком, который специализируется на молодых, хорошо упакованных мамашах… Или он получил заказ на этих двух женщин. Может быть, ваши враги таким образом хотели именно вас припугнуть, вам отомстить за что-то… Тем более что ваш зять совершенно точно замешан в первом убийстве… Желтая пресса и ваше имя связывает с убийством Мазур… Своеобразный дуплет ваших врагов: замарать имя и нанести урон… Покопайтесь в своем окружении… Лавринец явно в курсе… Все это, конечно, выяснится в самое ближайшее время…

Бизяев останавливается у стола и внимает Глебу, не перебивая… Стоит вполоборота – видимо, правое ухо у него лучше слышит… Хотя бы на время удалось подавить огонь противника… Закрепляя успех, Глеб встает и собирает все принесенные листки:

– Это рабочие материалы… Не имею права их оставлять… Будем на связи…

Трудно не скукожиться, держать прямой спину, пока преодолеваешь огромное расстояние до дубовой двери. Так и кажется, что хозяин кабинета сейчас сорвется с цепи.

Выйдя из кабинета, Глеб уже перестает сдерживаться и бегом несется по коридору, по лестнице, и даже на улице не сразу умеряет шаг. Заговорил Бизяева, но уговорил ли? Удалось ли перевести стрелки?

19.14 – по привычке фиксирует Глеб время. Как будто ставит точку, после которой начинается новый жизненный абзац.