Ширкух повернулся к Али-шаху с тигриной подозрительностью, но прежде чем кто-либо что-то успел сказать, из окружения гильзаи вынырнул человек и прыгнул на помост. Это был шинвари, на которого Ширкух наехал накануне. Указав пальцем, он крикнул:

— Это обманщик, братья! Я узнал его! Я вспомнил! Он не курд.

Ширкух выстрелил в него в упор. Шинвари покачнулся и, ухватившись за ограждение на краю помоста, медленно сполз вниз. Он приподнялся на локте и снова ткнул в Ширкуха пальцем. Его голос четко прозвучал во внезапно наступившем молчании:

— Клянусь Аллахом, он не мусульманин! Это Аль-Борак!

Трепет прошел по толпе.

— Подчиняйтесь обычаям! — с издевкой крикнул Али-шах. — Вы убили своего эмира из-за безделицы. Здесь стоит человек, который попрал самый важный обычай. Аль-Борак, неверный, пробрался в наш город!

В его голосе звучала такая убежденность, что никто не усомнился в правдивости сказанного. Ошеломляющее открытие поразило всех немотой. Но только на мгновение. Напряженная тишина разорвалась лавиной криков:

— Долой неверных! Смерть Аль-Бораку! Смерть Алафдаль-хану!

Брент увидел, как толпа поднялась, словно пенящийся поток, и перелилась через край помоста. Грохот револьвера в руке Аль-Борака заглушил ее глухой рев, брызнула кровь, и в тот же момент помост усеялся мертвыми телами, о которые спотыкались ринувшиеся к Аль-Бораку люди.

Воспользовавшись свалкой, тот прыгнул к Бренту, свалил его стража ударом рукояти револьвера и, схватив ошеломленного пленника, потащил его к черному жеребцу, поводья которого были все еще в руке у одного из вазиров. Озверевшие люди толпились, как стая волков, вокруг Алафдаля и его воинов. Черные Тигры и Али-шах старались пробиться через их гущу. Алафдаль орал что-то отчаянно Аль-Бораку и бешено махал саблей, отбиваясь от наседавших врагов. Вазир обезумел. Минуту назад он был эмиром Руб-аль-Харами, и толпа приветствовала его, а теперь те же самые люди пытались выбить его из седла.

— Беги, Алафдаль! — крикнул Аль-Борак.

Он прыгнул в седло в тот момент, когда человек, державший лошадь, упал с пробитой булыжником головой. Головорез, убивший его, рванулся вперед и схватил всадника за ногу. Аль-Борак резко ударил серебряным каблуком ему в глаз, и тот, обливаясь кровью, упал на землю. Он безжалостно рубанул чью-то руку, схватившуюся за повод, и отбросил назад наседающих на него людей взмахом сабли.

— Садитесь позади меня, Брент! — приказал он, удерживая рвущегося коня рядом с помостом.

И только услышав английскую речь с родным юго-западным акцентом, Брент понял, что все это не сон и он действительно встретил человека, которого так долго искал.

Отбившись кулаками от наседающих людей, Брент прыгнул на жеребца позади седла и ухватился за заднюю луку, удерживаясь от естественного порыва схватиться за человека, сидевшего впереди.

Жеребец подобрался и устремился вперед, сбивая всех, кто попадался ему на пути. Кости трещали под его копытами. Взглянув поверх голов, Брент увидел, что Али-шах и его всадники, яростно отбиваясь от толпы мечами, стараются добраться до Алафдаль-хана. Али-шах был уже не так невозмутим, как раньше; лицо его перекосилось от ярости.

Жеребец пробивался через людское море; его всадник ударял саблей направо и налево, прокладывая себе кровавую дорогу. Брент чувствовал, как множество рук цеплялись за них, чтобы стащить с коня, видел, как безжалостные копыта размалывают падающие тела. Перед ними Алафдаль-хан вместе со своими людьми прорубал дорогу к западной стороне площади. Около десятка его сторонников были стащены с седел и разорваны на куски.

Аль-Борак вытащил винтовку из седла и выстрелил в рычащие лица. Он направил жеребца туда, где плотное кольцо людей сжималось вокруг Алафдаль-хана. Наконец оно было разорвано с внешней и внутренней стороны. Черный конь продолжал двигаться вперед в то время, как его всадник кричал:

— Давай за мной! Нужно укрыться в твоем доме, Алафдаль-хан!

Вазир ехал вплотную за ним. Он отказался бы от Аль-Борака, если бы у него был выбор. Но люди объединили их в своей слепой ярости против нарушителей обычаев. Когда они пробивались, Черные Тигры позади них в первый раз пустили в ход свои винтовки. Град пуль усеял площадь, опустошив половину вазирийских седел. Спасшиеся устремились в кривую узкую улочку.

Масса рычащих людей перекрыла им дорогу. С силой брошенный камень попал Бренту в плечо. Аль-Борак пользовался разряженной винтовкой как дубинкой. Бросившись вперед, они пробились через толпу, заполнившую улицу.

Огромный черный жеребец заржал и ринулся по улице, стуча копытами, как деревянными молотками, а его всадник бешено размахивал расколотым и залитым кровью прикладом. Но позади них конь Алафдаля споткнулся и упал. Распущенный тюрбан вазира и его сабля показались на мгновение над морем голов и поднятых рук. Его люди бросились вперед, чтобы спасти своего предводителя, но были окружены плотной толпой, которая хлынула с площади и заполнила улицу. Покалеченная лошадь, храпя и заливаясь ржанием, металась среди кричащих людей. Аль-Борак повернул своего жеребца назад к свалке, спеша на выручку Алафдалю. Их снова окружила толпа. Один из нападавших, схватив Брента за ногу, стащил с лошади. Когда они покатились в пыль, афганец подмял Брента под себя и, по-обезьяньи визжа, вытащил кривой нож. Лезвие молнией сверкнуло в солнечном свете. Брент замер, понимая, что это смерть. Но в этот момент Аль-Борак, натянув поводья, крутанул своего жеребца, наклонился с седла и ударил афганца по голове прикладом винтовки. Тот упал на Брента, придавив его своей тяжестью.

Вдруг из сводчатого дверного проема старинного дома грохнул выстрел. Жеребец громко заржал — половина его головы была снесена выстрелом. Аль-Борак упал удачно. Вскочив на ноги, как дикий кот, он швырнул разбитую винтовку в надвинувшихся на него людей, а затем отпрыгнул назад, вытаскивая саблю. Она сверкнула, как молния, и три человека упали с рассеченными головами. Но остальные обезумели от крови и, не обращая внимания на упавших, бросились на него, потрясая палками и булыжниками. Они отгеснили его в сводчатый проем. Тонкие доски вдавились внутрь под напором множества тел. Аль-Борак скрылся в доме. Толпа хлынула за ним.

Брент сбросил с себя обмякшее тело афганца и поднялся. Он взглянул на свалку, крутившуюся вокруг поверженного вождя, где Али-шах и его всадники рубили толпу мечами. Мелькнул брошенный кем-то булыжник, и Брент с пробитой головой упал в пыль.

* * *

Сознание медленно возвращалось к Стюарту Бренту. Голова у него разламывалась от боли; проведя по ней рукой, он ощутил под пальцами слипшиеся от запекшейся крови волосы. Брент с трудом приподнялся на локтях и, через силу подняв голову, осмотрелся. Он лежал на каменном полу, замусоренном гнилой соломой. Свет лился из зарешеченного окна под самым потолком. Дверь была забрана толстыми металлическими прутьями. Радом с ним лежал еще один человек. Он сел, скрестив ноги, и посмотрел на Брента в упор. Это был Алафдаль-хан. Всклокоченная борода его была запачкана кровью, бритая голова и распухшее лицо покрыты синяками и ссадинами, расплющенное ухо кровоточило. В камере лежали еще трое, один из них стонал. Все были ужасно избиты. У стонущего человека, вероятно, была сломана рука.