Я засовываю пальцы в рукава куртки.

– Ты не можешь рассказать Марго. Ты должен пообещать мне, Джош.

Он нехотя кивает.

– Марго общалась с тобой в последнее время? – спрашиваю его я.

Ага. Она звонила прошлой ночью. Сказала, что хочет потусоваться, пока будет дома. Хочет поехать на день в округ Колумбия. Посетить Смитсоновский институт, поужинать в Чайнатауне.

– Отлично. Тогда этим ты и займешься. – Я похлопываю его по коленке, а затем быстро убираю руку. – Джош, мы просто должны вести себя как раньше. Как всегда. Если мы сделаем это, все будет хорошо.

Я повторяю это в своей голове. Все будет хорошо. Теперь мы все вернемся на свои места. Джош и Марго. Я. Питер.

НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ ПОСЛЕ ШКОЛЫ я отправляюсь искать Питера в тренажерный зал. Он лежит на скамье для жима. Считаю, что будет лучше поговорить здесь, а не в его машине. Я буду скучать по поездкам в его авто. Начала ощущать себя там как дома. Мне будет не хватать этого: быть чьей-то мнимой девушкой. Не просто чьей-то, а девушкой Питера. Мне действительно очень нравятся Даррел, Гейб и другие парни из команды по лакроссу. Они не сволочи, как говорят люди. Они хорошие ребята.

В тренажерном зале никого нет, за исключением Питера. Он лежит на скамье, поднимая штангу. Когда замечает меня, он улыбается.

– Ты здесь, чтобы подстраховать меня? – Он садится и вытирает с лица пот воротником своей футболки.

Мое сердце болезненно сжимается.

– Я здесь, чтобы расстаться. Ну, типа расстаться, я имею в виду.

У Питера замедленная реакция.

– Подожди. Что?

– Больше нет необходимости продолжать все это. Ты же получил, что хотел, верно? Ты сохранил свою репутацию, как и я. Я поговорила с Джошем, и у нас снова все в норме. Да и моя сестра скоро будет дома. Так что… миссия выполнена.

Он медленно кивает.

– Да, похоже.

Мое сердце разрывается, даже когда я улыбаюсь.

Тогда хорошо. – Я с размаху вытаскиваю из сумки наш контракт. – Недействителен. Таким образом, обе стороны выполнили свои обязательства друг перед другом на вечные времена. – Я просто отбарабанила слова юриста.

– Ты носишь его с собой повсюду?

– Конечно! Китти такая проныра. Она бы нашла его в две секунды.

Я поднимаю листок бумаги, готовясь разорвать его пополам, но Питер выхватывает его у меня.

– Подожди! А что насчет лыжной поездки?

– А что насчет нее?

– Ты же все равно поедешь, верно?

Об этом я не подумала. Единственной причиной, по которой я собиралась поехать, был Питер. Не смогу сделать этого теперь. Не могу быть свидетелем воссоединения Питера и Женевьевы. Я просто не могу. Я хочу, чтобы они волшебным образом вернулись из поездки будучи снова вместе. И все будет так, словно я это просто нафантазировала.

– Я не поеду.

Его глаза округляются.

– Ну же, Кави! Не бросай меня сейчас. Мы уже записались, внесли предоплату и все такое. Давай просто поедем, и пусть это будет наше окончательное «ура». – Когда я начинаю протестовать, Питер качает головой. – Ты едешь, так что забери этот контракт. – Питер сворачивает и осторожно кладет его обратно в сумку.

Почему так трудно сказать ему «нет»? Вот что значит быть влюбленной в кого-то?

У МЕНЯ ПОЯВИЛАСЬ ИДЕЯ ВО ВРЕМЯ УТРЕННИХ объявлений, когда сообщили, что в эти выходные в нашей школе будет проходить схватка Модели ООН[37]. Джош Амброуз Макларен в средних классах был президентом Модели ООН. Интересно, участвует ли он со своей школьной командой.

За обедом я завожу этот разговор с Питером до того, как кто-нибудь из ребят подсядет к нам.

– Не знаешь, по-прежнему ли Джон Макларен участвует в Модели ООН?

Питер как-то странно на меня поглядывает.

– Откуда я должен знать?

– Не знаю. Мне было просто интересно.

– Почему?

– Думаю, может быть, пойти на схватку Модели ООН в эти выходные. У меня такое чувство, что он будет там.

– Реально? – ухает Питер. – А если будет, что ты собираешься делать?

– С этой частью я пока не разобралась. Возможно, подойду к нему, а может быть и нет. Мне просто хочется увидеть, каким он стал.

– Мы можем поискать его в онлайне прямо сейчас, и я покажу тебе.

Я отрицательно качаю головой.

– Нет, это было бы жульничеством. Я хочу увидеть его собственными глазами. Хочу удивиться.

– Ну, не проси меня составить тебе компанию. Я не собираюсь тратить целую субботу на Модель ООН.

– Я не собиралась просить тебя пойти.

Питер бросает на меня оскорбленный взгляд.

– Что? Почему нет?

– Просто это то, что я хочу сделать сама.

Питер испускает тихий свист.

– Вау. А тело даже еще не остыло.

– А?

– Ты мелкий игрок, Кави. Мы даже еще не расстались, а ты уже пытаешься заговорить с другими парнями. Я был бы оскорблен, если бы не был впечатлен.

Его слова заставляют меня улыбаться.

В восьмом классе я поцеловала Джона Макларена на вечеринке. Это не был романтический поцелуй. Его едва можно назвать поцелуем. Мы играли в бутылочку, и, когда настала его очередь, я затаила дыхание и молилась, чтобы бутылка остановилась на мне. И она остановилась! Она чуть не указала на Энжи Пауэлл, но в тот день удача была на моей стороне, и Джон был моим из-за половины дюйма. Я старалась сохранить спокойное и невозмутимое лицо. Мы с Джоном выползли в центр и очень быстро чмокнулись. Все застонали, и его лицо побагровело. Я была разочарована. Возможно, я ожидала чего-то большего, серьезного поцелуя. Более ва-ва-ва-вум. Более тца-тца-тцу. Но было именно так. Может быть, мне выпадет второй шанс? Возможно, он заставит меня позабыть Питера.

ИДЯ В ШКОЛУ СУББОТНИМ УТРОМ, я обдумываю то, что собираюсь сказать. Может просто: «Привет, Джон, как ты? Это Лара Джин». Я не видела его с восьмого класса. Что если он не узнает меня? А что если он меня даже не помнит?

Я просматриваю двойные рекламные щиты в холле и нахожу имя Джона под Генеральной Ассамблеей. Он представляет Китайскую Народную Республику.

Генеральная Ассамблея – это встреча в актовом зале. Для каждого делегата установлены столы, а на сцене стоит подиум, за которым выступает девушка в черном костюме с речью о нераспространении ядерного оружия. Я подумываю над тем, чтобы просто проскользнуть сзади, сесть и посмотреть, но тут негде присесть, поэтому я стою в задней части помещения со скрещенными на груди руками и высматриваю Джона. Здесь так много людей, и все смотрят вперед, поэтому трудно сказать, что есть что.