— Кстати, о вашей лаборатории, граф: ее нам тоже придется внимательно осмотреть.

— Сколько угодно, инспектор, главное, не тащите в рот все что ни попадя. — И, щелкнув тем самым Галлахера по носу, он замер каменным истуканом.

А Эмилия снова посмотрела на платья…

И вдруг вспомнила слова Бартона, сказанные однажды: «Боюсь, призраки некоторых людей никогда нас не оставляют». И слова графа, сказанные вот только: «Моя жена умерла, если вы спрашиваете об этом».

Умерла, но… мертва ли? Призраки…

«Спенсер-проныра и Спенсер-трусишка…» Ледяное дыхание у виска. Белое облако с человеческими глазами.

— Розалин Дерби, — прошептала она сухими губами.

— Вы что-то сказали? — Инспектор поглядел на нее с интересом.

— На шляпной коробке написано «Розалин Дерби», — отозвалась она, уже без утайки, большими от страшной догадки глазами поглядев на Эдварда Дерби.

Между ними словно щелкнуло что-то, что-то вот только что пришло в действие: закрутились шестерни и анкера, завращались колесики…

— В Линдфорд-холл живет привидение, — одними губами, беззвучно прошептала мисс Хартли, чтобы попробовать эту мысль на вкус. — В Линдфорд-холл… в этой комнате… живет привидение. — Слова горчили на кончике языка и кислотой разливались по небу… А в глазах отражался испуг Эдварда Дерби.

Он что же, умеет читать по губам?

Или она произнесла это вслух?

Нет, кажется, нет. Всё казалось обычным, как прежде. Все казались обычными, кроме них с Эдвардом Дерби, схватившим ее за рукав…

— Мистер Спенсер, у вас сотрясение? — спросил он очень тихо неприветливым тоном.

Она отрицательно дернула головой.

— Просветление, — столь же тихо поправила собеседника. — Я, наконец, разгадала секрет Линдфор-холла! Ваш секрет, граф.

Длинные пальцы пребольно стиснули ее руку, впиваясь, как иглы, под кожу.

— И что это значит? — Тихий шепот у уха, так что мурашки бегут по спине.

Эмилия не хотела быть злой, но слова вышли с присвистом, словно шипение:

— Розалин Дерби, ваша жена. Мертвая… да не очень… Вы настолько любили ее, что нашли способ вернуть, пусть даже… призраком… А теперь попробуйте отрицать?

Пальцы сдавили сильней, захотелось скривиться от боли, но мисс Хартли сдержалась усилием воли. Глаза графа, глядевшие на нее, сделались черными безднами — поглощали не только свет в пасмурной комнате, но и ее целиком. В них растворилась окружающая реальность… Остались граф и она один на один. Только бездна и секретарь. Только бездна и разбитое сердце, осколки которого сыпались на пол…

И вдруг:

— Эй, что происходит? — Голос инспектора и ладонь, коснувшаяся плеча, прошибли ее словно током. Эмилия дернулась… Мир снова стал четким.

— У меня сотрясение. Мне нужно прилечь! — сказала она и, шатаясь, выскочила из комнаты.

Стены спальни сдавили ее. Присутствие черной бездны манило и отталкивало одновременно… Ей не прилечь было нужно, а провести трансплантацию сердца, которое, ошалев от внезапной догадки, все-таки не переставало твердить: «Наверное, этому есть объяснение. Оправдание… Не сходи с ума, слышишь!»

Только оправдания ее глупости не было.

Ладно граф: он любил и… Но она? Как она угодила в эту ловушку?! Мистер Солсбери должен был сразу ее удержать, надавать оплеух, если пришлось бы, сказать в тот же миг, что план ее — глупость, и сама она — глупая дурочка.

А теперь еще и влюбленная глупая дурочка с раненым сердцем.

— Мистер Спенсер! — окликнули ее сзади, и она припустила быстрей. — Даррен, пожалуйста, просто поговорим.

Даррен?! Ну и слепец. Мисс Хартли запустила в рот палец и выскребла изменитель.

А после стремительно обернулась…

Она обернулась, глядя на графа, стоявшего в трех шагах позади. Глядела, онемев от… презрения? Ненависти? Глубочайшего разочарования? Ей хотелось бы ощутить это все, но больнее всего жалили собственная доверчивость и наивность.

— Послушайте, Даррен, у вас богатое воображение и вы крайне… чувствительный молодой человек, но то, что вы сказали сейчас… То, что… Давайте поговорим.

Взволнованный граф уже не казался мраморной статуей, выглядел человечнее, привлекательней. Даже прядь, упавшая на глаза, словно нарочно смягчала черты… А ослабленный узел платка, обычно идеально завязанный, отчего-то казался забралом, опущенным вниз. Словно граф снял доспехи. Открылся ей…

Как же. На эту уловку она не поймается… Больше нет.

И Эмилия, не сказав ни единого слова, припустила по лестнице вниз — прочь из дома — казалось, не касалась ногами ступеней, не дышала, вообще не была. Может быть, и сама стала призраком? И выскочит через стену в манящий красками сад, подальше от серого марева этого дома, и растворится в воздухе Ская белым облаком…

— Спенсер, да постойте вы, наконец! Прошу вас.

Эмилия прибавила шаг — приоткрытая дверь манила свободой. Вот ее призрачный шанс вырваться прочь! Призрачный? Почему она так подумала?! Испугавшись трех слогов обычного слова, через два быстрых удара клокотавшего в груди сердца, она оказалась внизу, в непосредственной близости от двери…

— Спенсер, давайте поговорим!

Голос графа подстегивал плеткой, и бежать хотелось только быстрее. Ему, как бы он ни старался, не удалось бы настичь человека, превратившегося в один устремленный прочь нерв, но тут случилось невероятное: входная дверь захлопнулась перед самым носом Эмилии, и она почти припечаталась в нее носом, лишь чудом успев остановиться.

В тот же момент руки графа схватили ее со спины, поворачивая к себе.

— Что за ребячество, Спенсер? Давайте поговорим, как взрослые люди, — произнес он бархатным тоном с нотками раздражения на изломе.

И встряхнул ее, как тряпичную куклу.

Несильно, но мозги встали на место. Почти. Все-таки думала она в тот момент не головой — раскаленным до красна сердцем, прожигающим ребра при каждом ударе.

Вот теперь ей бы точно не помешала бочка с водой…

Утопиться в ней — и дело с концом.

— Ну, чего вы молчите? — снова встряхнул ее граф. — Только что в комнате вы были поразговорчивей.

Эмилия сжала в ладони свой изменитель: раскрывать себя неожиданно расхотелось. Не это сейчас самое главное — дело в другом…

— Да отвечайте вы уже, Спенсер! — не выдержал граф. — Скажите хоть слово.

Мисс Хартли дернула головой и все так же, глядя под ноги, вздохнула.

— Ну хорошо, тогда скажу я, — процедил граф и потащил ее через холл к ближайшей двери.

Та, как показалось испугавшейся девушке, в этот раз открылась сама… Волшебство?! Совпадение? Примерещилось от испуга?