С тем большим основанием и с тем большим правом Красная Армия, Ротевер и Народная Армия Италии будут громить и истреблять противников, отстаивая свободу, честь и независимость родины, защищая свободу и счастье народов против империалистов.

Разоблачая перед всем миром злодейские дела центральноевропейских армий, выразившиеся в бесчисленных преступлениях, грабежах, разрушениях, опустошениях, зверствах, издевательствах, насилиях и убийствах, чинимых ими, и доводя об этом до сведения всех Правительств, с которыми СССР имеет дипломатические отношения, – Правительство Советского Союза от имени народов Советского Союза заявляет: так называемые «правительства» Польши, Румынии, Финляндии, Югославии и их пособники не уйдут от суровой ответственности и от заслуженного наказания за все их неслыханные злодеяния.

Разумеется, в «либеральной прессе» поднялся вой о неслыханных жестокостях «комиссаров и казаков», но тут «независимость» средств массовой информации сыграла над своими хозяевами злую шутку: издания, финансируемые оппозиционными силами, с радостью ухватились за ноту Чичерина и приложенные к ней документы. «Гардиан» напечатал статью, в которой приводились для сравнения фотографии изуродованных трупов красноармейцев и итальянцев и подобные трупы английских «томми», на свою беду попавших в руки индийских повстанцев. Несмотря на вызываемый ужас, эти фотографии оказались почти идентичными, в результате чего рупор вигов задавал естественный вопрос: «А кому, собственно, мы помогаем? Те ли это люди – наши союзники? Или это братья-близнецы тех дикарей, с которыми до сих пор отчаянно бьются наши бравые Томми Аткинсы?»

Эту статью перепечатали в Канаде, Австралии, Южно-Африканском Союзе, но это было не самое страшное. Куда хуже было то, что эту статью, не сокращая и не давая собственных комментариев, опубликовали несколько крупных газет в Соединенных Штатах. Перед их издателями стояла задача: отвлечь население от ужасов, творящихся дома, что они с блеском и проделали…

Кривошлыкова даже наградили медалью «За отвагу», к которой его представляли ранее, а вот Городовиков получил от Буденного жесточайший разнос: «Ты что ж, Ока, рассукин ты сын, тихо не мог все прокрутить?!! Кто твоим абрекам велел это все показывать? Да еще и журналюгам?!!» Последнее словцо Семен Михайлович подцепил от Сашки Белова-Сталина, и оно пришлось ему так по душе, что он вставлял его и к месту, и не к месту. Однажды маршал даже умудрился, забывшись, поименовать так казака Шолохова, правда, тут же извинился перед налившимся кровью казаком. «Ежели не умеете по-тихому гадов в распыл пускать – научу! Сережку Кирова попрошу – он вам враз все разобъяснит! И покажет!!!»

Когда об этом разносе сообщили Сталину, он фыркнул, а потом позвонил Александру. Рассказал ему, чуть приукрасив факты, и, довольно улыбаясь, слушал заливистый смех на том конце провода…

Ранним утром четвертого сентября в предместьях Варшавы прогремели первые выстрелы. Две «кабээмки» из состава семнадцатого отдельного разведывательного батальона с приличной дистанции расстреляли передовой пост армии «Варшава», а уже через два часа развернувшаяся с марша батарея Ф-28 открыла ураганный огонь по оборонительным сооружениям поляков.

К тому времени как окопы, дзоты и пара бетонных колпаков, наскоро отлитых на заводах Праги[157], были перемешаны с землей и кровью своих защитников, на позицию вышли танки и бронеавтомобили корпуса Рябышева[158]. Со свойственной ему горячностью Дмитрий Иванович попытался с ходу ворваться в город, но увяз в уличных боях, потерял треть бронетехники, лично возглавил атаку своих кавалеристов и был вынесен с поля боя тяжелораненным.

Первоконники в составе легкотанкового эскадрона, конного полка и трех рот «алабинцев» сумели зацепиться за полотняный завод и организовали ночную атаку, в результате которой поляков выбили еще из четырех кварталов и лишили польскую столицу электроснабжения: две сотни кубанцев вместе с полудесятком КБМ и десятком БТ-5 ворвались в здание электростанции и закрепились там. Утром ополченцы Варшавского университета предприняли две отчаянные попытки отбить электростанцию, во время которых почти полностью и полегли…

Шестого сентября Буденный получил неожиданное подкрепление: в районе Варшавы высадилась итальянская парашютно-десантная бригада. Муссолини горел желанием доказать, что его армия может побеждать не только, если убили какого-то Нино, которого, кстати, так и не сумели найти, но и во время серьезных войсковых операций.

Узнав о прибытии итальянских союзников, маршал Буденный покривился и дернул себя за ус: он-то хорошо представлял себе, на что способны потомки великих римлян. Насмотрелся в Абиссинии. Но парашютисты оказались бравыми парнями, и уже седьмого сентября Семен Михайлович, крякая от удивления, подписывал представления на награждение особо отличивших парней с Аппенинского полуострова, бормоча про себя: «И ничего странного. Вон в двадцатом – Хагана[159] к ордену представлял, рубился как черт. И не казак. Итальянцы вот – тоже не казаки. А дерутся хорошо…»