Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Один из вошедших тронул запертую на щеколду дверь кабинки капитана.
– Hallo! – Он дернул пару раз. – Bist du gerade am Kacken?[28]
Оба засмеялись. Соседняя кабинка оказалась свободна. Немец зашел и продолжил перекрикиваться со стоявшим снаружи приятелем, пока тот не ушел. Тем временем капитану приходилось даже дышать бесшумно.
– Капитан! – позвал оставшийся немец по-испански с сильным акцентом.
– Да, черт подери. Наконец-то.
– Простите. Этот идиот хотел со мной в туалет идти. Как женщины.
– Кто вы?
– Это не имеет никакое значение. Зовите меня Штрудель.
– Ладно, Штрудель, я уже десять минут сижу здесь на унитазе. Давайте скорее покончим.
Оранжевая папка с документами скользнула под перегородкой между кабинками.
– Вы должны папку среди секретных документов положить.
– Что? Стоп-стоп-стоп. Это не то, что мне…
– Проблемы. Я был должен пытаться, если документы из поезда испанцев выходить. Но было не так. Теперь вы. Вагон девять. Хотя мой испанский совершенство, я немец. Мой вход невозможно.
– Отлично. Немец с чувством юмора. Послушайте, у меня тоже нет доступа в этот вагон. Меня не пропустят…
– Мой контакт сказать, вы, капитан…
– Да, но…
– Вы будете смочь.
На перроне по-прежнему сияло солнце, я раскаивался, что не поел, когда была возможность. Слабость от поездки по серпантину прошла, и в животе непрерывно урчало. Правильно ли я сделал, сказав типу с повязкой на глазу про капитана Амата? Тот не давал никаких указаний, запрещавших называть его, так что в теории все было правильно. Тем не менее чувствовал я иначе. Чтобы справиться с тревогой, я решил выкурить еще одну папиросу, но в более укромном уголке, чтобы меня снова не застали врасплох.
Не успел я затянуться и трех раз, как поблизости послышался шум борьбы, затем воцарилась тишина, потом раздались смешки. Я выглянул за угол и увидел двух испанских солдат, тащивших третьего, без чувств. Они внесли его в будку, в которой до ремонта, возможно, сидел начальник станции.
Вышли, навесили на дверь огромный замок и ушли, очевидно довольные собой. Почему они так поступили с одним из своих? Я знал, что мое любопытство окажется сильнее любых доводов рассудка.
Убедившись, что вокруг никого, я подошел к будке и заглянул в окошко. Но оно было таким грязным, что единственное, что я смог увидеть, – фигуру солдата на стуле, без сознания. Я обследовал будку, пока не обнаружил щель в деревянной стене. Приникнув к ней, я сумел разглядеть часть головы и выбившуюся длинную золотистую прядь. Солдат… был женщиной! Однако, насколько я знал, в армии Франко женщин не было.
Я осмотрел замок. Любой другой на моем месте сдался бы, оценив размер этой штуковины, но не все выросли на улице и не у всех лучшим другом был воришка. Я убедился еще раз, что меня никто не видит, снял ремень и стал шуровать в замке шпеньком пряжки, как это делал Полито.
В здании вокзала тип с повязкой на глазу быстрым решительным шагом пересек коридоры и дошел до кабинетов начальства, где наткнулся на двух несчастных солдат, которые вытянулись в струнку и отдали честь.
– Где капитан Амат?
– Простите, генерал?
Видя неосведомленность солдат, генерал нетерпеливо фыркнул:
– Бездельники! Офицер из наших, однорукий, со шрамом на лице. Сначала стоял с парнем с “Уругвая” около туа… – Генерал вдруг замолчал, словно осененный внезапной догадкой.
– Вам плохо, генерал?
Но, не дослушав, тот развернулся и быстро зашагал прочь.
Капитан Амат с неудовольствием просматривал документы, сидя на унитазе:
– Что это?
– Проект соглашения. Секретная протокол.
– Секретный, – поправил капитан. – Соглашение, по которому Испания обязуется вступить в войну, когда Германия потребует.
– Так точно. Но есть большие изменения. Если ваш лидер это видеть, он не соглашаться.
– Почему вы это делаете?
– Потому что я, как вы, тоже свою страну любить.
– Проклятье, никто не говорил, что придется подкидывать документы.
– Подкидывать мало. Тоже нужно оригинал уничтожить.
– Вы шутите? Как я должен это сделать?
– Вы нет. Я делать. Вы подкидывать. Я уничтожить.
– Вы знаете, где оригинал?
– Лично у райхсминистер Риббентроп.
– Надеюсь, у вас получится.
– Вы запомнить: вагон девять. Вы не нужно знать, что происходить, если вас с фальшивыми документами видеть.
– Ну раз мне лучше не знать, то и не напоминайте, – нервно ответил Амат.
Он услышал звук спускаемой воды в соседней кабинке, откуда, насвистывая, вышел Штрудель.
– Удачи, капитан.
Возясь с замком, я был очень сосредоточен, но вспотел, отчего пряжка стала выскальзывать из рук. Провозившись несколько минут, я услышал самый прекрасный на свете звук: щёлк! – и замок открылся.
– Спасибо, Поли, – прошептал я, поцеловав пряжку и надевая ремень.
Открыв деревянную дверь, я увидел привязанную к стулу женщину. Она была без сознания. Зачем она здесь? И почему одета в форму? Я осторожно подошел. В глубине души я знал: кто бы это ни был, проблемы мне обеспечены. Но при взгляде на ее лицо мои сомнения испарились. Это лицо я не в силах был забыть. Самое красивое из виденных мной лиц. Прошло больше двух лет, но даже и так, без сознания, в солдатской форме, это было самое прекрасное в мире создание. Моя Хлоя.
Увидев стекающую по виску струйку крови, я вскипел. Сукины дети. Ее били, а потом связали и заперли. Я стиснул челюсти и попытался сосредоточиться на главном. Хлоя в плену? Как она сюда попала? Я попытался привести ее в чувство, но она не реагировала. Нужно было скорее вытащить ее.
Генерал быстрым шагом направлялся к туалету, озираясь в поисках “этого улыбающегося идиота”. Того нигде не было видно, и сомнения только росли.
Тем временем капитан дернул цепочку слива и вышел из кабинки. Подошел к раковине и взглянул в зеркало на свое усталое лицо. И зачем он взялся за эту миссию? В руке у него были документы. Он спрятал их под кителем, одернул его и пошел к выходу.
Только хлипкая дверь разделяла генерала и капитана. Оба одновременно взялись за ручку. Капитан потянул дверь, генерал толкнул. Но тут за спиной генерала раздался радостный оклик:
– Генерал! Генерал!
Миранда нетерпеливо фыркнул, устав от необходимости руководить такими идиотами. Не отпуская ручку двери, он раздраженно обернулся:
– Какого черта?
Капитан Амат застыл, узнав этот грубый и грозный голос. Он воспользовался секундной заминкой, чтобы отскочить к той части стены, которую дверь, открываясь, заслоняла, и стал соображать, как действовать, если Миранда войдет.
– Мы нашли ее, генерал.
– Здесь? –
