– Только не мои, ибо они боятся гнева своей госпожи больше любого закона или владыки. Питца, а ну покажи Выполняю свою спину.

Служанка заскулила и, не поворачиваясь, спустила блузу, продемонстрировав свежие рубцы от ударов. Я покосился на Коцатля: он тоже все увидел и все понял.

– Давай, – промолвила Жадеитовая Куколка, улыбаясь своей слащавой улыбкой, – садись как тебе угодно близко и нарисуй меня всю, с ног до головы.

Я повиновался, хотя моя рука и дрожала так, что мне часто приходилось стирать линию и рисовать ее заново. Признаюсь, дрожь эта объяснялась вовсе не страхом или смущением, нет, тут дело было совсем в другом. Лицезрение обнаженной Жадеитовой Куколки повергло бы в дрожь кого угодно. Наверное, ее правильнее было бы назвать Золотой Куколкой, ибо кожа девушки имела цвет золота, а тело, в каждом своем изгибе, в каждой выпуклости или углублении, было совершенным, без малейших изъянов, словно вышло из-под резца великого ваятеля. Я не мог не заметить, что и размер, и цвет ее сосков свидетельствовали о страстности натуры. Я изобразил свою госпожу в той свободной позе, в которой она расположилась на кушетке, небрежно опустив одну ногу на пол. Руки она закинула за голову, чтобы еще выгоднее подчеркнуть красоту груди. И хотя я не мог не видеть (да признаться, не мог и не запомнить) некоторые, особо интимные места, чувство приличия заставило меня изобразить их несколько смазанно, скорее намеком. Что вызвало крайнее неудовольствие Жадеитовой Куколки:

– Все бы ничего, но что это за расплывчатое пятно у меня между ног? Ты такой щепетильный, Выполняй, или просто не знаешь, как устроено женское тело? Неужели не ясно, что мое лоно, святая святых моего тела, заслуживает самого пристального внимания и детального изображения?

Встав с кушетки, она подошла ко мне (я сидел на низеньком табурете) почти вплотную и пальцем обвела места, о которых только что говорила и которые выставила на обозрение.

– Видишь, как эти нежные розовые губы смыкаются здесь, впереди, обнимая это маленькое ксаапили, утолщение, похожее на жемчужину, которое – ооо! – реагирует на любое, самое легчайшее прикосновение?

Я весь покрылся потом, служанка Питца зарылась в занавески, а бедняга Коцатль, сидевший в углу на корточках, казалось, не мог ни говорить, ни двигаться.

– Ладно, Выполняй, не дрожи ты так. Я не собираюсь ни дразнить тебя, молодой ханжа, ни испытывать твое искусство рисовальщика. Мне и так все ясно, и сейчас ты получишь задание.

Красавица повернулась и щелкнула пальцами, призывая служанку.

– Эй, Питца, кончай прятаться! Выходи и одень меня.

Пока служанка ее одевала, я поинтересовался:

– Моя госпожа желает, чтобы я нарисовал чей-нибудь портрет?

– Да.

– Чей же?

– На свое усмотрение, – ответила Жадеитовая Куколка и, когда я озадаченно заморгал, пояснила: – Ты должен понимать, что при моем положении было бы неприлично, гуляя по дворцу или передвигаясь в паланкине по городу, указывать при всех на того или другого человека и говорить: «Вот этого!» К тому же, случается, зрение меня подводит, так что я могу проглядеть кого-нибудь действительно привлекательного. Я имею в виду мужчину, конечно.

– Мужчину? – тупо переспросил я.

– Я хочу, Выполняй, чтобы ты повсюду носил с собой листы бумаги и мелки. И как только тебе повстречается, где угодно, красивый молодой мужчина, ты должен будешь запечатлеть для меня его лицо и фигуру. – Она хихикнула. – Можешь не раздевать его. Я хочу получить как можно больше рисунков самых разных мужчин, столько, сколько ты сможешь сделать. Но при этом никто не должен знать, зачем ты их рисуешь и для кого. Если тебя спросят, скажи, что ты просто практикуешься в своем искусстве.

И с этими словами госпожа кинула мне обратно два рисунка, которые я только что сделал.

– Это все. Ты можешь идти, Выполняй! Вернешься, когда сможешь показать мне подходящую подборку.

Даже тогда я был не настолько наивен, чтобы не заподозрить в глубине души, чем чреват этот приказ. Однако я предпочел выбросить подозрения из головы и, приложив к этому все свои способности, сосредоточился на выполнении задания. Самым трудным было понять, в чем именно заключается мужская красота для пятнадцатилетней девушки. Не получив на этот счет никаких конкретных указаний, я стал тайком делать наброски с принцев, благородных воинов, наставников по телесным упражнениям и тому подобных рослых, крепких и, на мой взгляд, видных молодых людей. Однако, отправляясь к госпоже в сопровождении Коцатля, тащившего целую стопку моих работ, я шутки ради положил сверху сделанное по памяти изображение того согбенного, скрюченного, коричневого, как боб какао, странного старика, который продолжал появляться в моей жизни.

Жадеитовая Куколка хмыкнула и, к моему удивлению, сказала следующее:

– Ты думаешь, будто остроумно подшутил надо мной, Выполняй. Однако мне приходилось слышать от опытных женщин, что, имея дело с карликами и горбунами, можно получить особое удовольствие. Так же как и, – она покосилась в сторону Коцатля, – занимаясь этим с мальчиками, чей тепули размером еще с мочку уха. Как-нибудь попробую, когда мне надоедят взрослые мужчины...

Госпожа просмотрела все рисунки и выбрала один:

– Йо, аййо, Выполняй! Вот этот мне нравится. Какой решительный взгляд! Кто он?

– Наследный принц Черный Цветок.

Красавица нахмурилась.

– Нет, это могло бы вызвать осложнения.

Она вновь внимательно перебрала листы бумаги.

– А этот?

– Я не знаю его имени, моя госпожа. Он гонец: порой я вижу его бегущим с посланиями.

– То, что нужно! – заявила Жадеитовая Куколка со своей обычной чарующей улыбкой и, указав на рисунок, распорядилась: – Приведи его ко мне. Выполняй!

На этот раз она не просто произнесла мое имя, а отдала приказ.

Признаюсь, я ожидал чего-то подобного, но все равно покрылся холодным потом и заговорил осторожно, с нарочитой официальной почтительностью:

– Моя госпожа, мне было приказано служить, а не укорять тебя, однако, если я правильно понял твои намерения, то прошу тебя передумать. Ты дочь величайшего правителя Сего Мира и законная супруга другого великого владыки. Позабавившись с кем бы то ни было, еще даже не побывав в постели своего мужа, ты уронишь честь двух Чтимых Глашатаев.

Я ожидал, что Жадеитовая Куколка схватится за хлыст, так хорошо знакомый ее рабам, однако госпожа выслушала меня все с той же очаровательной улыбкой и, ничуть не смутившись, промолвила:

– Я могла бы наказать тебя за дерзость, но вместо этого просто замечу, что Несауальпилли старше моего отца и что его мужская сила, очевидно, израсходована на госпожу Толлану и на всех прочих жен и наложниц. Муж пока не приближает меня к себе, поскольку наверняка отчаянно пытается вернуть с помощью всяческих знахарских и колдовских снадобий твердость своему вялому тепули. Но с какой стати я должна впустую тратить свою юность, соки и цвет моей красоты, ожидая, когда он восстановит силы и снизойдет до исполнения своих супружеских обязанностей. Коль скоро моему господину вздумалось отложить вступление в супружеские права, я сделаю так, что это будет отложено по-настоящему надолго. Ну а когда мы оба действительно будем готовы стать мужем и женой, я, можешь не сомневаться, сумею устроить так, что у Несауальпилли не возникнет и тени сомнения в моей невинности.