Джона не поспевал за спорящими, голова шла кругом. Тогда он взглянул на близняшек Бишоп – те сидели возле Моди. Удивительно, как детей, ровесников Возиуса, допустили на собрание. Джона даже испугался, что это – еще одно свидетельство того, как мятежники недооценивают серьезность положения.

– Я говорю, надо выкрасть Оракул из Церкви, – вставил Джуд Крофтер, бывший изгой из уборщиков, и некоторые из его собратьев покрутили ладонями у груди. – Швырнуть назад в Святое Море.

– Ты умом повредился? – произнес Грили, отхлебывая из кружки. – Красные Плащи перенесли его для пущей безопасности в палату Синода. А нам туда не пробраться, забыл? К тому же Оракул – все лишь кусок мусора. Он не свят и не ценен, просто с его помощью нас контролируют.

Снова полетели ругательства, и снова люди крутили руками у груди. Они хоть и презирали Красных Плащей и Церковь, но суеверие было не изжить. Моди снова застучала по столу, но призыв к порядку услышан не был.

– Тогда ударим по ферме в Седьмом секторе, – предложил Грили, указывая на соответствующую область карты. – Оставим Синод без припасов. Пусть хотя бы раз узнают, что такое голод! Это выкурит их из Шестого сектора.

Моди покачала головой:

– Не сработает. Перебежчики из фермеров еще на прошлой неделе доложили, что Синод запасся продуктами минимум на полгода. Они планируют отсиживаться в убежище, пока мы не лишимся поддержки или не сдадимся.

«Если так, то они хорошо придумали», – подумал Джона, глядя, как Совет охватывает хаос. Прэтт и Грили, раскрасневшись, орали друг на друга, брызжа слюной. Моди же как будто не сильно тревожилась. Она сидела во главе стола, потягивая огненную воду и наблюдая, как остальные ссорятся.

У Джоны разболелась голова. Он насмотрелся на все это и больше не мог выслушивать бесконечный ор. Вскочив на ноги, он застучал по столу.

– Заткнитесь! А ну заткнулись! – прокричал он. Наступила тишина, и собравшиеся в недоумении уставились на него. Растерялся даже Грили. – Послушайте, не важно, на какой сектор вы нападете: на Архивы или на Акваферму. Можете даже не спорить…

Грили тоже вскочил с места и навис над Джоной:

– Моди, зачем ты приволокла этого труса? Надо было оставить его гнить в Тени!

Моди с презрением взглянула на своего охранника:

– Грили, опусти зад на стул и дай ему закончить! Я ведь не просто так его пригласила.

Когда гигант с затравленным видом вернулся на место, Моди обернулась к Джоне: – Почему это не важно?

Все разом обратили взоры на него. Наступила полная тишина; слышно было только, как кто-то прихлебывает огненную воду да как шипит вентиляция. Джона сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, с тревогой отметив, насколько хуже стал воздух.

– Ничего уже не имеет значения, – сказал он, обводя рукой карту с детальными данными о вылазках и жертвах. – Даже если получится свергнуть Синод и выбросить его в море.

За столом недовольно забурчали.

– Трусливый демос, – выругался Грили, но Джона торопливо продолжал, боясь утратить внимание Совета:

– Дело в том, что все мы скоро умрем, – сказал он. – По моим подсчетам, примерно через полгода. Все до единого: и демос, и кратос, и изгои.

Все растерянно умолкли. Джона не первый раз сообщал эту новость, но легче от этого не становилось. Прэтт бросил на него раздраженный взгляд:

– Что? О чем ты? Это шутка такая?

В поисках поддержки Джона взглянул на Моди, но и ее новость поразила не меньше остальных. Джона на ощупь нашел свою кружку и сделал большой глоток. Для смелости.

– Хотел бы я шутить, – сказал он, чувствуя жжение в горле. – «Анимус» скоро придет в негодность… и я не могу его починить. Если основатели и оставили нам какие-то сведения о том, как устроена эта машина, то во время Великой Чистки все пропало. Я постоянно следил за показателями: уровень кислорода падает. Помните длинные очереди у Больницы? А предупреждения о выбросах аллергена? Оранжевый флаг? Люди не от пыльцы страдали, хотя именно это внушал нам Синод. Мы задыхаемся.

Совет пораженно взирал на Джону. Спокойствие умудрилась сохранить только Моди. Она быстро соображала, пытаясь сложить кусочки картины в единое целое.

– Кто еще знает об этом, Джона? Синод – само собой. А Ройстон знал?

Джона покачал головой:

– Ройстон – нет. Я хотел рассказать ему… но это было слишком опасно. Если бы меня арестовали, он должен был следить за Инженерной. Без нее колония не вытянет. И насчет Синода ты права: едва поняв, что происходит, я отправился к ним. Выход они нашли один.

Моди помрачнела:

– Больше жертв.

– Точно, – подтвердил Джона. – Отец Флавий сказал, что своими грехами мы навлекли на себя очередной Конец, и потребовал больше жертв, дабы успокоить Святое Море. Он вертит Синодом как хочет, а они не смеют перечить ему.

– Ну разумеется, – обронила Моди. – Итак, кому еще ты рассказал?

– Флавий велел держать рот на замке. Синод опасался, что если в колонии прознают о неполадках в «Анимусе», то начнутся волнения. Но я не мог сидеть сложа руки… один из моих подмастерьев уже знал эту тайну. Он помогал мне, как раз когда я обнаружил падение уровня кислорода.

– Дай угадаю, – сказала Моди. – Картер Нокс.

Джона поморщился:

– Да… жалею, что втянул его. Он слишком дорого за это поплатился. Все они поплатились, ведь я подрядил еще Стэна Деккера и Филипа Бишопа.

– Папа… – прошептала Стелла, глянув на сестру.

– Деккера и Бишопа? Зачем? – нахмурила брови Моди. – Они даже не были инженерами. Если память мне не изменяет, Деккер работал на Складе запчастей, а Бишоп – в Архиве. Как они помогали тебе с «Анимусом»?

– Они помогали в другом.

– В чем же? – спросила Моди.

– В осуществлении тайного плана – как подняться на Поверхность.

Взбудораженные, члены Совета зашептались, однако Джона продолжал как можно доходчивее вводить их в курс дела. Он рассказал, как Деккер снабдил его деталями для тайно строившейся подлодки, а Бишоп искал сведения о Маяке. Как об этом узнала Майра, как сама взялась за поиски древнего устройства. Объяснил, как его дочь преуспела там, где сам он потерпел неудачу: связала себя узами с Маяком и бежала на Поверхность в подлодке.

– Маяк? – переспросил Прэтт. – Так это не выдумка? Не глупое суеверие?

– Уверяю тебя, он настоящий, – сказал Джона. – Я сам видел его на руке у дочери. Вообще-то, первой о нем узнала моя жена, но дорого заплатила за это. Человек, нанятый отцом Флавием, убил ее, а Флавий обставил все как смерть при родах. – Превозмогая острую боль в сердце, Джона заставил себя говорить дальше: – Теперь Майра – носитель из нашей колонии. Маяк должен привести ее к Первому ковчегу.