Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это насилие, Церес.
— Что поделать, дела власти решаются силой.
— Это бесчестно!
— Иногда приходится забыть о приличиях. Слишком многое поставлено на карту. А кто ваша спутница? Ее лицо мне смутно знакомо…
— Лисена Тор-Майда, Ваше Высочество, — гордо ответила Лисси, поклонившись, как положено. — Прошу разрешить мне быть в темнице вместе с Ее Высочеством.
— Воистину, сегодня у меня счастливый день. Все, кого я хотел видеть, пришли ко мне сами… Конечно, милая, я исполню вашу просьбу.
— Спасибо, ан Лисси, я навсегда запомню вашу верность. — Принцесса с чувством обняла дочь Бертона и зашептала ей на ухо: — Сдави мне шею обеими руками. Ну же! Скорей!
Называется — пошел взглянуть, кто там приехал, а по пути облобызался с наследником трона. Вынырнув из церкви, Огонек пристально огляделся. Ага, мотовоз Его Высочества с лакеем и водителем, рядом скучает пара свитских гвардейцев. А куда слинял экипаж броневика? Быть не может, чтобы забрались в машину, там упаришься. Один караульный кукует.
Правда, у казарм виднелись солдаты, но они довольно далеко.
Ну, надо решаться! Как угодно, но отсюда следует удрать, и поскорее.
«О, Бог молний, Отец Небесный, сделай так, чтобы девчонки выбрались из храма! А уж здесь я им как-нибудь помогу».
Покачивая бедрами, Огонек подвалил к караульному. Тот с любопытством смотрел на смелую девицу.
— Э, малышка, а где твоя подружка и монашенка?
— Они богомолки, все псалмы бубнят, — отмахнулся Огонек. — А вы что в одиночестве, солдат?
— Служба такая. Ты здешняя, крошка?
— Я к отцу приехала.
— Добрый твой батюшка, если гулять отпускает. И даже вечерами?
— Ну, если не слишком поздно…
— Хм, а как насчет прогулки у прудов? Там вечерами такой воздух, тишь такая… Знаешь ажурный мостик? Можно там встретиться.
Огонек жеманился, как мог, боясь переборщить, но кружева, юбка и чепец действовали на солдата безотказно. Кадету даже нравилось его дурачить, но он не забывал и в дверцу заглянуть, и по сторонам посматривать. Броневик пуст.
Дрожь начала пронимать Огонька, он все не мог перебороть себя. Об этом и Лом, наставник по гимнастике, предупреждал: «Ребята, в первом бою шесть из десяти солдат стреляют куда ни попадя, только не в противника. Потому что убить — это страшно. Так вот, сукины дети, учитесь бить без пощады, иначе убьют вас!»
«Он же ничего плохого мне не сделал», — вглядывался Огонек в солдата, а тот принимал его взгляды как заигрывание.
Тут из церковной двери раздался приглушенный свист, вроде боцманской дудки. Гвардейцы встрепенулись, подались от коляски к храму, караульный отвлекся от беседы с Огоньком…
…а из двери, высоко над порогом, вылетели обнявшиеся Лисси и Эрита.
Полет у этой пары удавался плохо — они парили неровно, то снижаясь, то взмывая, и, оказавшись снаружи, принялись кружить над площадкой у входа.
«Ну, ведьмы, выше, выше! Ведь поймают!»
Чуть не задохнувшись от душевного порыва, Огонек выхватил нож и ударил караульного солдата в шею. Тот закричал и побежал, шатаясь, от броневика, схватившись за рану рукой. Огонек шмыгнул в броневик, с лязгом захлопнул дверцу и повернул запор.
«Так, теперь наверх!.. Как бабы в этих юбках управляются? Одна помеха!»
Здесь, внутри железного корпуса, который каучуковые шины изолировали от земли, он начал слышать голоса эфира, но даже вникать в них не стал — некогда!
Руки у него тряслись, он едва мог вспомнить, как обращаются с картечницей. Вот выключатель привода. Вот подача патронов. Это затворный механизм. Повернуть. Привод зажужжал, стволы завертелись. Почему она не стреляет?!
Принц свистел и свистел, выбежав вслед за лунными ведьмами. Схватились те, у казармы, и бегом пустились к церкви.
— Стреляйте, только в монашенку не попадите! — приказал Церес.
«Да заводись же ты, проклятая!» — Огонек с отчаянием рванул затвор, и вдруг подача патронов включилась.
Картечница загрохотала, извергая струю пуль. Огонек схватился за рукояти наводки, повернул башенку на казармы, и бежавших словно метлой смело. Кто уцелел, те как ящерицы расползались в стороны.
«Ага, вот так!»
Что-то щелкнуло рядом с плечом. Вгорячах Огонек не сразу понял, что башенка сзади открыта, и в него стреляют гвардейцы. Рассвирепев, он крутанулся с картечницей вместе, струя прошла по мотоколяске, разодрав экипаж принца как пилой и прострочив гвардейцев. Церес метнулся назад, в храм.
Огонек остановил стволы, грохот оборвался. Он закричал носящимся в воздухе:
— На крышу! Спускайтесь на броню, на крышу! За мной!
Они услышали и заскользили к нему. Путаясь в платье, Огонек слез вниз, устроился на месте механика-водителя и занялся рычагами. Броневик уже отъехал мер на сто от церкви, когда девчонки смогли сесть на башенку и начали забираться внутрь.
— Куда мы едем? — спросила Эрита заплетающимся языком, еще не придя в себя от удушья.
— Вперед! — уверенно объявил Огонек, пытаясь вспомнить расположение аллей и строений Бургона.
Наконец у него появилось время для эфира. Он подался вперед, чтобы прижаться лбом к металлу.
— Говорит кадет Огонек Хавер из батальона двадцать два! Я нахожусь внутри владения Бургон, со мной Ее Высочество Эрита и дочь графа Тор-Майда! Не могу говорить долго, чтобы меня не запеленговали. Пока мы на свободе, но боюсь, за нами погоня. Передайте мои слова его сиятельству Бертону и штабс-генералу Куполу.
— Огонек, слышу отлично! Я все записал, сейчас же передам. На приеме прапорщик Голубь.
Церес в гневе покусывал губы. Почти держать их в руках, невесту и заложницу — и так нелепо упустить! Но кто сидел на пулемете? Кто управлял броневиком?
— Перекрыть все выезды из парка. Выслать конные патрули. Снять с дежурства все броневики, пусть объезжают аллеи. Тех, кто сбежал на машине — найти и задержать!
Когда переполох утих, из дальних зарослей выбрался жандарм с велосипедом.
— Ваше Высочество, я от профессора…
— Что, говори быстрее!
— Беда, Ваше Высочество. Измена. Медиумы взбунтовались…
— Как?!
— Новая девчонка, которую учил профессор, передала в эфир бунтовское слово, и сеть заглохла. Нельзя ни с кем связаться, почти все молчат. И наш парень, Удавчик, заодно с девчонкой — он убил Ронди и двоих поранил.
— Какое еще слово?.. — ошеломленный принц слушал курьера и едва понимал смысл его слов. — Что ты несешь?
— Сказала, — замялся жандарм, стараясь не встречаться с взглядом принца, — будто дело ваше расстроилось, а Бургон, мол, окружен войсками императора. Так что письменный приказ, который мне от вас вручили, в эфир не ушел. Посылать его некем и некому.