В это время Цыси только преодолела пятидесятилетний рубеж, и состояние ее здоровья могло только радовать. Она играла в азиатский волан (бадминтон) с бо́льшим азартом, чем дамы из ее свиты много моложе, и поднималась на холмы даже без тени усталости. Ее кан нагревали крайне редко, даже в лютую зимнюю стужу в Пекине она обычно отказывалась от обогрева, и в ее спальню никаких нагревательных приспособлений не вносили, а медные жаровни с тлеющими углями ставили только в просторных залах дворца. При всей своей колоритности они давали разве что колеблющиеся голубые языки пламени, а помещение нагревали совсем мало. Двери в ее палаты держали распахнутыми, а прикрывались они только мягкими портьерами, которые постоянно поднимали для прохода евнухов и служанок. Так что при каждом их входе и выходе в помещение поступал холодный воздух. Все остальные чувствовали себя промерзшими до костей, а Цыси совсем не мерзла. Она носила только шелковую поддевку с шерстью и меховую шубу, а в особенно лютые холода – просторную меховую накидку поверх нее. Ее рассудок оставался ясным, как всегда, поэтому ей было трудно полностью отстраниться от политической жизни в империи. Вытерпеть навязанное уединение и отстранение от дел помогал широкий круг интересов вдовствующей императрицы. Все новое пробуждало в ней самое живое любопытство, и она хотела попробовать все, что только было можно. После приобретения еще парочки пароходов для прогулок по озеру она попросила покатать ее на наполняемом горячим воздухом шаре, купленном несколько лет назад для военных нужд. Однако боцзюэ Ли Хунчжан передал ей (через великого князя Цзина, так как самому боцзюэ больше не разрешали общаться с ней напрямую) печальное известие о том, что этот шар находится в неисправном состоянии и может взорваться.

Источником бескрайнего наслаждения для Цыси оставался ее Летний дворец, и она с неизменным удовольствием прогуливалась по его территории. Больше всего ей нравились пешие вылазки в дождь. Евнухи вдовствующей императрицы всегда брали с собой зонт, но она раскрывала его только в случае проливного дождя. Во время прогулок вдовствующую императрицу сопровождала многолюдная свита, состоявшая из евнухов, придворных дам и дворцовых служанок. Одна из придворных дам сообщила, что они несли ее «наряды, туфли, платки, гребни, щетки, коробки с пудрой, зеркала всевозможных размеров, благовония, заколки, черные и красные чернила, желтую бумагу, сигареты, кальяны, а последняя в процессии служанка тащила ее обитый желтым атласом стул…». Такую процессию можно было назвать «дамской гардеробной на ногах». Иногда Цыси с ее дамами в паланкинах доставляли к живописному месту по ее выбору, где она садилась на свой обитый желтым атласом стул и долго всматривалась в даль. Одним местом остановки для любования пейзажем была вершина дуги арочного моста, выгибавшегося мягкой, плавной лентой. За это он получил название Нефритовый пояс (Юйдайцяо). К любимым ею местам относилась фанза, построенная из бамбука и обставленная мебелью исключительно из него же, где вдовствующая императрица часто пила чай. К ее столу поставляли чай высочайшего качества – верхние листки чайных кустов со всей империи, который она пила из нефритовой чашки, добавляя в свой напиток лепестки душистой жимолости, жасмина или розы. Высушенные лепестки цветов ей приносили в нефритовой мисочке с двумя тонкими палочками из вишни, которыми она пользовалась, чтобы выбирать лепестки, опускать их в свою чашку и помешивать чай.

Любимым занятием были прогулки по озеру, во время которых за ее сампаном в некотором удалении проплывали евнухи-музыканты, игравшие на бамбуковой флейте или бамбуковом музыкальном инструменте наподобие мандолины в форме луны под названием юэ-цинь. Когда Цыси слушала музыку, явно «пребывая в состоянии восторга», все вокруг хранили молчание. Иногда в лунную ночь она могла тихо подпевать мелодии, плывущей по волнам.

Цыси испытывала настоящую страсть к природе и обожала растения. Ее любимыми цветами были хризантемы. С наступлением сезона посадки цветов Цыси руководила придворными дамами, которые занимались их обрезанием и пересадкой в цветочные горшки, тщательным поливом до тех пор, пока не появлялись бутоны. Растения покрывали циновками, чтобы бутоны уцелели во время сильного дождя. Ради этого Цыси даже отказывалась от своего послеобеденного отдыха. Позже, когда вернулась к власти, она отказалась от традиционного запрета на цветы в местах отправления официальных функций и приказала украсить залы для совещаний огромным количеством комнатных цветов, расположенных в несколько ярусов. Прибывавшим на аудиенцию чиновникам перед тем, как опуститься на колени, приходилось сначала сориентироваться в обстановке, так как ее трон просто терялся за «стеной из цветов».

Цыси без остатка отдавалась своему фруктовому саду, из которого с наступлением сезона созревания плодов ей каждый день доставляли огромные корзины фруктов. Она лично проверяла цвет и форму принесенных плодов, а кисти винограда могла подолгу рассматривать на свет. В залах ставили фарфоровые чаши, наполненные яблоками, грушами и персиками, чтобы помещения дворца наполнялись их тонким ароматом. Когда фрукты выдыхались и аромат пропадал, их раздавали служанкам. Тыквы горлянки тоже пользовались ее симпатией, прогуливаясь по крытым аллеям во время проливного дождя, она постукивала по висящим рядами горлянкам. В ее коллекции горлянок насчитывалось до нескольких сотен образцов. Художественно одаренные евнухи изготавливали из них музыкальные инструменты, столовые сервизы и самые затейливые предметы с миниатюрными рисунками и каллиграфическими надписями на поверхности. Цыси сама готовила горлянки для резьбы, соскабливая внешнюю кожуру с помощью заточенного куска бамбука.

Каждые несколько дней она посещала свои обширные огороды и приходила в восторг, если урожай овощей и других плодов был хорош и обилен. Иногда она готовила овощи сама в одном из подворий, а однажды научила своих придворных дам варить куриные яйца с черным чаем и приправами.

Большие неудобства обитателям Летнего дворца, особенно летними вечерами, доставляли комары, но евнухи Цыси нашли остроумное решение. Они соорудили гигантские сетчатые шатры, достаточно просторные, чтобы накрыть целые здания и всю территорию их подворья. Верхним и боковым покрытием служили тростниковые циновки с системой веревок и блоков, с помощью которых можно было скручивать и раскручивать верхние, а также сворачивать и разворачивать боковые занавесы. Эти произведения инженерного искусства служили огромными москитными сетками, а также закрывали просторные территории от палящих солнечных лучей днем. Освещенные развешанными без порядка фонарями и трепещущим на ветру пламенем свеч, вечера во дворце доставляли удовольствие, совсем редко нарушаемое залетными комарами. Точно такие же шатры соорудили для посольств иностранных государств.

Цыси любила птиц и зверей. Она научилась разводить и выкармливать их. К этому делу она привлекла одного из знающих его евнухов, который ей помогал. Его заботе поручили даже вольных птиц, хотя в одном из просторных дворов на бамбуковых рамах висели в несколько рядов многие сотни клеток для них. Часть птиц жила на воле, свив гнезда на деревьях возле Летнего дворца. Для сохранения редких видов птиц в императорскую гвардию призвали молодых людей, обладающих знаниями о птицах, и они, вооруженные луками, патрулировали окрестности в готовности к отстрелу естественных хищников или нежелательных диких птиц, безрассудно залетавших на территорию дворца в качестве непрошеных гостей. Спрос на пропитание для птичника Цыси послужил зарождению процветающей торговли по соседству с Летним дворцом, где купцы торговали всевозможными гусеницами, кузнечиками, сверчками и муравьиными гнездами. Все они предназначались разным видам представителей пернатых.