Я сделала постное лицо.

– Не могу.

– Почему? – занервничала девушка.

– Хозяин получил задаток, в случае невыполнения условий договора он должен его вернуть с процентами.

– А тебе-то что? – повертела пальцем у виска Варя. – Бабки-то у босса срежут! Не у тебя. Ферштеен?

Я кивнула.

– Шикарно! – воспряла духом Богданова. – Договорились, записывай номер.

Я вбила цифры в потерявший сеть сотовый и заявила:

– Все равно не могу.

Богданова закатила глаза.

– Ты, блин, тупая?

– Нет, – парировала я. – Человек, который сделал заказ на твой розыск, рассказал ужасную историю о твоем похищении, о том, что твоя жизнь висит на волоске, что со дня на день тебя могут убить.

– Вранье! – уверенно заявила Богданова. – Мать страху нагоняет, чтобы я опять дома очутилась. Фиг ей! Сука! Скотина! Сволочь!

Я попыталась отрезвить грубиянку.

– Не знаю, что у вас произошло с родительницей, но здесь неподалеку есть зал, где сверкает лужа крови. А по Москве ползет слух о каком-то платном сайте, где демонстрируют бои между девушками и тиграми. Можно выиграть в тотализатор приличную сумму, если угадать, кто после схватки жив останется.

– Жесть! – Варя засмеялась.

Но я не дала сбить себя с толку.

– Вероятно, ты сейчас находишься под воздействием наркотика и не способна в полной мере осознать опасность. Тебе лучше вернуться к маме.

Богданова скорчила гримасу, почесала нос, потом весело спросила:

– Кровь, говоришь?

– Целая лужа, – подтвердила я.

– Блестит? – еще больше развеселилась девушка.

– Прямо сверкает, – кивнула я.

Варя сложила ноги по-турецки.

– Похоже, ты настоящий Шерлок Холмс! Имей в виду, кровь быстро сворачивается на воздухе, блестит она недолгое время.

Я растерялась.

– Не понимаю.

– «Не понимаю...» – передразнила Варвара. – Ладно, давай так. Я рассказываю честно, что здесь происходит и ты проваливаешь прочь. Идет?

– Если получу веские доказательства твоей безопасности, готова за три тысячи американских рублей выполнить твое пожелание, – с жаром пообещала я.

Богданова откинулась на кровать, воскликнув:

– Родственная душа! Люблю говорить с деловыми людьми. Деньги всегда нужны, и неважно, какая дорога привела их в твой кошелек.

Я старательно кивала. Я тоже люблю иметь дело с теми, у кого основным инстинктом является жадность. Такого человека не только можно купить или перекупить, но еще и очень легко убедить, что его собеседник тоже способен за доллары на любой поступок. Вот и сейчас Варя ни на секунду не сомневается: детектив забудет о ее существовании, надо лишь объяснить сребролюбивой ищейке, почему мамочка с таким рвением отыскивает дочку, – заплатить тетке, и та уйдет, крепко заперев рот.

Богданова повернулась на бок, подперла голову кулаком и повела рассказ:

– Мать моя, Беата, чистокровная немка, бабушка с дедушкой были родом из Германии. Я их не застала живыми, поэтому не знаю, как они в Москве очутились...

Беата не рассказывала дочери семейную историю, вероятно, и сама ее не знала. Женщину в жизни интересовали лишь вечеринки, гулянки, танцы. Беата родила Варю, едва выйдя из школьного возраста – десятого мая будущей маме исполнилось семнадцать, а тринадцатого на свет появилась Варвара.

Кто занимался младенцем, Варя, естественно, не помнит. Наверное, все-таки какой-то уход за малышкой был, раз девочка благополучно дожила до года и была определена мамочкой в круглосуточные ясли. Из этого учреждения тюремного типа для младенцев Варечку перевели в такое же для детей постарше, а потом настала пора идти в школу.

Беата решила сдать дочь в интернат, но выяснилось, что очереди придется ждать около трех лет. Пришлось матери селить Варю в своей квартире, вполне просторной двушке. Многие москвички ютятся с ребенком в коммуналке и несказанно рады наличию собственного угла, но Беата была крайне недовольна.

Варю требовалось кормить, девочка, приученная спать в общей спальне с одногруппниками и дежурной ночной няней, пугалась темноты и отдельной комнаты, плакала, звала мать в самый неподходящий момент. Варя была полностью адаптирована для жизни в детском коллективе. В школе-то она мгновенно завоевала авторитет и благодаря закалке, полученной на пятидневке, стала лидером класса, а вот дома первоклассница превращалась в пугливое существо, ни под каким видом не соглашалась оставаться в одиночестве.

Сначала Беата уговаривала дочь, потом начала наказывать: ставила в угол, отвешивала оплеухи, уносилась из дома, не обращая внимания на вопли испуганной девочки. Но долго гулять молодой мамочке не удалось. В блочном доме звуки хорошо разносятся, и соседи пригрозили безалаберной Беате, что сообщат в милицию о ее безответственном поведении. Пришлось гулёне коротать вечера дома, что, как понимаете, любви к девочке мамуле не прибавило.

А потом кто-то посоветовал нежной мамаше отвести до зубовного скрежета надоевшую девчонку в спортивную школу.

Варя отлично помнила, как рано утром, еще затемно, Беата приволокла ее в холодный зал и поставила перед тощей черноволосой теткой в красном спортивном костюме. Малышку вынудили проделать простенькие упражнения, и тренер вынесла вердикт:

– Беру.

И началась другая жизнь. К семи утра Варя приезжала на первую тренировку. Тренерша Виолетта Евгеньевна нещадно гоняла детей, не лучше был и хореограф Андрей Павлович, вооруженный длинной линейкой.

– Держи спину, – беспрестанно повторял он, – подними подбородок.

Если балетному репетитору казалось, что ученица недостаточно старательна, он без зазрения совести щелкал ее по спине тонкой деревяшкой. Это было очень больно! Вообще боль теперь стала постоянной спутницей малышки. Особенно тяжело ей пришлось, когда начались упражнения на растяжку.

Виолетта Евгеньевна звала четырнадцатилетних гимнасток и коротко приказывала:

– Тяните.

Те сажали Варечку на мат, одна держала ступни, другая садилась ей на спину, добиваясь, чтобы девочка сложилась, как перочинный ножик. Если та начинала плакать, рьяные помощницы тренера отвешивали ей оплеухи и орали:

– Не фиг сопли лить! Нас растягивали, и мы молчали, вот и ты заткнись!

После утренней тренировки строем шли в классы. Слава богу, учителя к спортсменкам не придирались. Наверное, понимали, что наука не полезет в их головы, поэтому дипломатично ставили тройки, но от домашних заданий не освобождали, наоборот, требовали писать доклады. Напомню вам, что во времена детства Богдановой готовую работу скачать из Интернета было невозможно, приходилось самой корпеть над учебниками.