Но Кендал всегда отличался выдержанностью и рассудительностью. Какой смысл убивать раба? Он делает то, что ему прикажет хозяин. Или хозяйка. Если она прикажет вылизывать ей задницу после туалета — и тут он не может отказаться, хотя если общество узнает о таких извращениях — путь в него такой извращенке будет закрыт. Но теоретически это возможно. А о случаях, когда рабы удовлетворяют своих хозяек говорят только со смехом — в основном издеваясь над незадачливым мужем, который не может как следует удовлетворить свою женщину. Женщину тоже осуждают, но так…слегка. Мол, не она виновата, это муж виноват. Кендал сам не раз смеялся, слыша о таких…хмм…безобразиях. Мол, со мной никогда такого не будет. И вот…Селма, Селма…как он ее любил! За что?!

— За что?! — повторил он мысль вслух, и уткнулся взглядом в раба, все еще стоящего навытяжку. «Хозяйство» того обмякло и уже не выглядело таким сокрушающе огромным. Но…было на удивление большим.

— Уходи — кивнул Кендал рабу, и тот сорвался с места как хороший бегун, прекрасно понимая, что сейчас чудом избежал неминучей смерти.

— За что? — повторил Кендал, глядя на то, как Селма натягивает на себя тонкую, короткую постельную тунику.

— Это же всего лишь раб — серьезно говорит жена — Я никогда тебе ни изменяла! Ни с кем и никогда! А это…он как инструмент. Я не могу без мужчины…долго не могу. У меня все тогда болит, я на стенку бросаюсь! Голова начинает болеть, тело ломит…мне обязательно нужен мужчина! А тебя так долго нет…а когда приходишь, разок возьмешь, и спать. А мне мало! Что мне делать?! Это же как искусственный…ну ты понял. Я представляла тебя на его месте! Честно-честно! Только тебя!

Кендал сидел на краю постели, положив меч на колени, и думал о том, как жить дальше. Может зарубить ее? А что, его оправдают — застал жену с рабом, описать всю сцену в подробностях, заставить говорить раба под воздействием магии…Кендала оправдают. Вот только как он будет жить дальше? Без Селмы. Без этой проклятой шлюхи! Он ведь ее любит!

— А до свадьбы? Ты тоже тренировалась с рабами? — криво усмехнулся он — Как же ты умудрилась остаться девственницей?

— Ну…есть много способов получить удовлетворение оставшись девственницей! — она рассмеялась, и будто колокольчики зазвенели. Как он любил ее смех! Как он любил ее голос! Этот нежный, этот сладкий голосок…

— Ну да…училась. Но разве тебе было плохо со мной? Все ради тебя! Все ради мужа, любимого, единственного! Клянусь — всем, чем хочешь! Детьми клянусь! Ни одного мужчины кроме раба у меня не было. Я никогда тебе не изменяла ни до свадьбы, ни после свадьбы. А рабы…рабыни…они не в счет. Это же как мебель. Это же как искусственный…жезл! Ты ведь сам любил меня искусственным жезлом. Сам покупал мне! Вон они, лежат в коробке! А чем отличается раб? Да ничем! И кстати, я всегда тебе говорила — не буду против, если ты возьмешь на ложе какую-нибудь красивенькую рабыню. И мне развлечение, и тебя как следует возбудит. Это же не люди! Это рабы! Они делают то, что мы им прикажем! А я тебя люблю! Я тебя просто обожаю, мой любимый!

Она потянулась к Кендалу и прежде чем он успел отклониться — чмокнула губами, от которых пахло чужим мужчиной. Его рука потянулась к кинжалу, он уже представил, как клинок прорезает ее белую упругую плоть и входит в сердце…но…не вытащил кинжал. Он знал, что никогда не сможет ее убить. Что бы она ни вытворяла.

* * *

Без сообщника в замке я ничего не смогу сделать. И кроме Кендала мне опереться не на кого. Потому я все-таки решился — положил ему стебелек богана на подушку. Когда увидел, что Кендал в неурочное время бросился прочь из замка, понял — послание дошло.

Как он поведет себя дальше — это вопрос. Посмотрю, понаблюдаю. Время пока есть. Вживаться в охрану замка, путешествовать по тоннелям… дел у меня хватает.

Селма оглянулась, помахала рукой. Муж стоял у ворот — холодный, мрачный, чужой. Она всхлипнула и отвернулась, снова усаживаясь на свое место в возке. Ну что такого она сделала?! Ну да, немного неприлично заниматься сексом с домашним рабом! Да, получилось неприятно — нет, ну надо же было мужу вернуться в самый разгар процесса?! На памяти Селмы он ни разу не возвращался домой раньше вечера! Вечно занятый своими делами…

Да, вечно занятый! А ей что делать?! Ее молодое тело требует наслаждения! Требует мужчины! Она с ума сходит, если долго не получает секса! Он должен радоваться, что у него такая любвеобильная жена! Вон, другие женщины — частенько мужчин до себя и по месяцам не допускают, то они вроде как болеют, то еще какую-то глупость придумывают. А Селма вынуждена каждый раз уговаривать мужа, чтобы он ее как следует взял! И еще — он слишком нежен. Она любит, когда ее берут грубо, когда унижают, когда хлещут ремнем, когда ей больно! А он все сюсюкал и ласкал как котенка. И что, скажите на милость, ей оставалось делать?

Жаль, конечно. Все-таки двоих сыновей вместе нажили — красивые сыновья, умненькие. Не такие красивые, как она, но…зато сильные и ловкие, как отец. Если она их как следует направит — далеко пойдут. А Кендал…ну что Кендал…она его и так целыми днями не видела. Разве что-то изменится, если его не станет в ее жизни? Он ясно ей дал понять, что между ними все кончено, так что теперь она свободна. Денег он ей тоже дал — не пропадет в другой стране. Вещи, драгоценности — все осталось. И самое главное — красота. Ее красота и любвеобильность. Она сразу найдет себе покровителя. А сегодня ночью на корабле…один из рабов, молоденький такой…красавчик! И тот, с кем ее застал муж. Вдвоем они ее как следует удовлетворят. Она имеет право на маленькие удовольствия! Мужчины ведь берут на ложе молоденьких рабынь?! А почему женщина не может взять на ложе молоденьких рабов?! Что за этакое унижение женского пола?! Что за древние обычаи, которые ставят женщину ниже мужчины?! Нет…теперь она заживет в свое удовольствие. Назло мужу!

То, что городу грозит опасность — она не поверила ни на секунду. Это он нарочно отправляет ее к родне — мстит за так называемую измену! А она не изменяла! Она на самом деле не изменяла! Разве можно назвать изменой использование искусственного члена?! А раб такое же приспособление для получения удовольствия!

Это всё мужчины. Это они придумали кучу ограничений, чтобы испортить жизнь женщинам. Сами-то живут по-полной, ни в чем себе не отказывая! Да, надо благодарить богов, что некогда ей попалась хорошая учительница — просвещенная, полная новых идей, новых веяний. Она научила Селму жить, подсказала, как правильно вести себя с мужчинами. Научила сексу — и с женщинами, и с мужчинами, да так, чтобы Селма вышла замуж самой настоящей девственницей — и это после сотни мужчин, которые побывали с ней в постели (Это только те, кого она вспомнила, а так их было гораздо, гораздо больше. Нельзя же считать мужчинами рабов!).

В общем — надо закрыть этот этап ее жизни и забыть о подкаблучнике, который только и делал, что облизывал ей интимные места, да квохтал над ней, как тупая курица! Уж на то пошло — она дала ему все, что он хотел получить. Свое тело, свою любовь, двух детей, которых она вообще-то не собиралась рожать так рано. Хорошо хоть кормить своей грудью не заставлял, потому грудь у нее сейчас как у пятнадцатилетней. Особенно после посещения мага-лекаря. Это стоило денег, но…оно стоило того.