— Откуда звонил, не сказал?

— Не понимаешь, что ли? Он сказал то, что велели, и ни слова больше. Самое интересное, что Людмила не успела к себе вернуться, как доблестная милиция приехала разбираться, в чем дело. Услышав, что Николай только что звонил, со мной стали грубовато разговаривать. Мол, человек объявился, все объяснил. Где состав преступления? Мне даже пригрозили штрафом за ложный вызов. Они даже не пытались понять, что происходит. Мне кажется, что и приехали они только после того звонка Николая. Их будто не удивило, что собранные хозяином квартиры вещи остались. Даже бабушкины тапочки стояли у кровати. Других у нее не было, я точно знаю. Последнее время они жили в жуткой нищете. Что же это получается? Кто-то выкрал ее из квартиры, может, теперь даже убил, сын при загадочных обстоятельствах исчезает, а никого это не волнует! Милиция попросила меня заниматься своими делами, а они в присутствии Людмилы опечатали бумажкой соседскую дверь и уехали. Сенцовы больше не объявлялись.

— Этого и следовало ожидать. Я предупреждала Николая, что его агент по недвижимости окажется обыкновенной аферисткой, разыскивающей таких людей, как он и его мать. Они никому не нужны, их никто не станет искать. Кому какое дело до спившегося алкаша и его слепой, почти не соображающей старухи-матери? На этом основан весь расчет. Значит, я не ошиблась. Даже не хочу задумываться о том, живы ли они еще.

— Да, те, кто занимались этой квартирой, и не ожидали, что Сенцова будет кто-то искать. Литочка, я подумала, что у Георгия столько связей. Может, он попробует что-то узнать?

— Я обязательно попрошу его об этом, но, честно говоря, не сегодня. Это я могу сокрушаться по слабохарактерному Кольке, сочувствовать ему, а насчет Геры я не уверена. Он человек справедливый, но пока я до конца не поняла его натуру. Я обращусь к нему, только не сегодня.

— Конечно, девочка. Знаешь, мне было так страшно, когда этот приехавший сержант сверлил меня глазами. Я поняла, что все мы здесь такие незащищенные, как мошки. Кто-то прихлопнет, следов не найдешь.

— Ладно тебе, мам, — на душе у Литы остался неприятный осадок. — Нам пора ехать.

Шахматная партия тоже подходила к концу. Вторая ничья закрепила успех Мартова. Владимир Петрович остался доволен.

— Гера, я готова. — Лита обняла отца, поцеловала его в небритую щеку. Это было нехарактерно для него. — Что за новости, па?

— Не успел, не ворчи, — рассмеялся Богданов, провожая Литу с Георгием к выходу.

Когда машина Мартова скрылась из виду, Кира Сергеевна отошла от окна.

— Кажется, он действительно любит ее, — тихо сказала она.

— Лите будет с ним хорошо. Раньше она была беззащитной, как тростинка на ветру. Теперь ее опоре можно только позавидовать. Считай, что только сейчас начинается ее жизнь. Пусть возьмет от нее все, что ей нужно. Все, чего она себя лишала.

— Все, чего мы не смогли ей дать, — закусив губу, добавила Кира Сергеевна.

— Не знаю, как ты, а я от нее ничего не припрятал, — попытался пошутить Владимир Петрович, но жена только покачала головой. — Одним словом, я желаю им только счастья.

— А я хочу дождаться внуков, стать бабушкой. Мне не верится, что это когда-нибудь произойдет.

— Не успеешь оглянуться, как твое желание исполнится. Они, по-моему, тоже не намерены долго тянуть с малышом.

— С чего ты взял?

— Георгий сказал, что единственное, чего ему не хватает, — ребенка. Мартов не из тех, кто откладывает свои планы в долгий ящик.

Георгий смотрел на мелькающий за окном пейзаж, чувствуя, что у него горят уши.

— Не иначе как родители продолжают обсуждать свалившегося на их головы чужака. — Лита засмеялась в ответ и вновь отвернулась к окну. Она была менее восторженной, чем до встречи с близкими. — Тебя что-то беспокоит?

— Мы поговорим об этом позднее, хорошо?

— Как считаешь нужным. — Знакомые ворота открылись, пропуская хозяев на дорогу, окаймленную благородными голубыми елями, в сказочную багряно-желтую красоту осенних красок. По озеру плыли упавшие листья, виноград, оплетавший дом, выглядел сиротливо без своего богатого убранства.

Навстречу из дома вышел Пал Палыч в телогрейке, сером берете, с аккуратно подстриженной небольшой бородкой. Старик радушно улыбался. Саша мягко остановил машину. Мартов вышел, подал Лите руку: Вскоре Георгий обнимал своего сторожа.

— У нас тут порядок. Никаких недоразумений не было, с работы не беспокоили, — доложил тот. — Помолодел, Георгий Иванович, выглядишь молодцом, а хозяйка и того краше. Такие нынче редкость. Добро пожаловать, Елена Васильевна второй день на кухне колдует. Игорька в город то за тем, то за другим посылает. Рассеянность, не свойственная ей, говорит только о сильном волнении. Переживает, как и все мы, старается понравиться молодой хозяйке, — разглядывая Литу, отчитался Пал Палыч. Она только засмеялась, протягивая в ответ руку. — Добро пожаловать.

Саша занес сумки в дом. За ним не спеша направились Мартовы. Лита опять почувствовала волнение, хотя это было уже третье посещение дома, хозяйкой которого ей предстояло стать. Первое было мимолетным, по возвращении с моря. Она тогда не нашла в себе сил переступить порог двухэтажного особняка. Второе состоялось во время воскресного обеда, на который Мартов пригласил их после состоявшегося сватовства. Количество комнат в доме казалось Лите невероятным. В особняке насчитывалось четыре спальные комнаты, две комнаты для гостей, столовая, гостиная, библиотека, тренажерный зал, комната Елены Васильевны. На каждом этаже была ванная комната. В то посещение Лита, наконец, оценила по достоинству библиотеку Георгия, здесь было чем восхищаться. Большая светлая комната со стеллажами, уставленными книгами. Хотелось сразу открыть том Фрейда и найти в нем ответы на все вопросы. Еще ей запомнилось шоковое состояние мамы, когда они зашли вместе с Георгием на кухню, где продолжала готовить десерт Стеблова. Размеры кухни и ее оснащенность всякими приборами покорили Киру Сергеевну. Завзятая кулинарка, она только всплеснула руками и воскликнула:

— Какая красота! Меня бы точно из такой кухни не могли выкурить.

Елена Васильевна рассмеялась, ответив на искреннее восхищение:

— Признаться, и мне нравится здесь работать, одно наслаждение.

Лите приходилось несколько усмирять восторги матери, с отцом было спокойнее. Он слушал рассказы Георгия о том, как заниматься на том или ином тренажере. Осведомленность Георгия по части физиологии, строения мышц поразила Литу.

— Послушай, есть на свете какая-нибудь область, не изученная тобой? — не сдержавшись, спросила она.

— Конечно, есть. Это ты, — целуя ее, ответил Мартов.

Теперь он наверняка чувствует себя гордым и счастливым. Держа мужа под руку, Лита вошла вместе с ним в холл. Елена Васильевна с улыбкой встречала их. Боясь ее колючего взгляда, который запомнился Лите, молодая женщина едва нашла в себе силы поднять глаза. Но вместо ожидаемого отчуждения, неприязни увидела прямой, теплый взгляд. Что за превращение? Даже не верилось, что у Стебловой могут быть такие глаза. Вообще она довольно интересная женщина, хорошо сложена, ухоженные пепельные волосы, всегда собранные в низкий узел на затылке, неброский красивый макияж. Интересно, ей ведь, наверное, уже исполнилось пятьдесят, не пугает ли ее мысль об одинокой старости? Странно, что она посвятила себя чужой семье, так и не создав свою. Такую преданность не купишь за деньги. Нужно будет присмотреться к этой женщине. Наверное, ей действительно было трудно свыкнуться с мыслью о новой хозяйке. Но, видимо, сейчас это ей не кажется концом света, по крайней мере, внешне она — сама благожелательность. Мартова тоже приятно порадовали такие перемены. Он решил, что был несправедлив в своих мыслях к Елене Васильевне, нужно будет помягче с нею обращаться. У нее были прекрасные отношения со Светланой, быть может, со временем сложатся не худшие с Литой? Мартов шагнул навстречу Стебловой, сердечно пожал ей руку.