– В культурной столице так не говорят, – сказал Мамин.

– Да? И как же говорят?

– Не похер! Пляшем! А, пренебречь! Вальсируем!

– О-о! Это тянет на тост.

Выпили еще. Внутри потеплело. Алкогольный яд медленно растекался по телу. Мамину захорошело. Он откинулся на спинку стула и смотрел на Санчеса слегка мутным взглядом.

– Давно в Бресте не был? – неожиданно спросил Санчес.

– А говоришь, контора пишет. Не все, значит, пишет!?

– Пишет, пишет. Когда нужно.

– С тринадцатого года не был. Как уехал и все.

– Ты мне рассказывал, что какое-то занимался историей города, – напомнил Санчес.

– Не историей города. Так. Созданием крепости и ее обороны в разные годы. Не серьезно и не систематически. От нечего делать.

– Что ты слышал о Брест-Литовском мирном договоре?

– Что я слышал? Мирный договор, подписанный третьего марта восемнадцатого года между Советской Россией и Тройственным Союзом. В Белом дворце на территории Брестской крепости подписали. На первом этапе переговоров Троцкий отказался подписывать договор, в итоге подписали Сокольников и Чичерин. Ленин назвал его «поганым».

– О секретных протоколах к договору что-нибудь слышал? – спросил Санчес.

– Слухи ходили. Но их никто не видел, – пояснил Мамин. – А что, они есть?

– Не знаю, – ответил Санчес. – Но очень хочется узнать.

– С каких пор контору история интересует?

– А нас все интересует, чем Родина прикажет интересоваться.

– А все же, – настоял Мамин.

– Четырнадцатого марта открылся четвертый Чрезвычайный Всероссийский съезд Советов. Часть левых эсеров Карелин, Штейнберг вышли из ЦК после опубликования текста договора. Полемика была жуткая. Ленин всерьез опасался раскола.

– Ну, да. К моменту подписания Советская власть существовала сто двадцать девять дней всего, риск был, – согласился Мамин.

– Вот! – подчеркнул Санчес. – Договор на съезде ратифицировали, семьсот четыре против двухсот восьмидесяти четырех при ста пятнадцати воздержавшихся.

– Во, где демократия была. А еще говорят – диктатура. Это сейчас диктатура. Единая Россия голосует, остальные подмахивают, – засмеялся Мамин. – Но все равно не понял, тебе, что за дело?

Санчес замолчал и внимательно посмотрел на Мамина. Не вдаваясь в подробности, Санчес пояснил, что работает в Управлении специальных операций. Одним из направлений их работы является установление возможности выполнения задач в прошлом.

– Чееего? – протянул Мамин.

К столу вновь подошла официантка. В руках она несла две широкие дымящиеся тарелки.

– О! Как кстати! – воскликнул Санчес. – Анжелочка, какой у вас номер?

– Я не даю телефон клиентам, – парировала Анжелика.

– А я не про телефон, – щурился Санчес.

Девушка смутилась.

– Ну, хорошо, – соглашательски продолжил Поярков. – Телефон так телефон, говори номер.

– Я не могу, нам запрещают, – девушка кивнула на бармена.

– А мы тихонько, – заговорщически прошипел Санчес.

– Нет, нет! – официантка попыталась уйти.

– Анжелика! – резко повысил громкость Поярков, демонстрируя намерение продолжать добиваться телефона на весь зал. Эффект сработал. Официантка вернулась.

– Не кричите, пожалуйста, – умоляюще прошептала она.

– Восемь, девятьсот… – без предисловий начал Санчес.

Официантка продиктовала номер и ушла.

– Технично, – сказал опьяневший Мамин.

– Ерунда. Это безболезненно.

– Значит, в прошлое заглядываете? – спросил Мамин.

Поярков неопределенно покрутил ладонью, мол, пытаемся.

– И ты хочешь, чтобы я в это поверил?

– Лемыч, с каких пор ты решил, что меня интересует вера? Я – служивый! Выполняю задачу. Вот и все!

– Знаешь, а я бы хотел вернуться назад, – Мамин мечтательно откинулся.

Поярков скучающе посмотрел на Мамина.

– И зачем же, позвольте поинтересоваться, сударь?

– Ну, скажешь. Зачем?! Если бы вернулся, нашел бы зачем.

– А все же.

– Да глупости все это, – попытался уйти от разговора Мамин.

– Давай с темы не соскакивай. Ты чего?

– Долго рассказывать. Давай еще по писдесят.

Мамин потянулся к бутылке.

– Погоди, не гони. Значит, интересна тебе идея возврата в прошлое? – спросил Поярков, останавливая руку Мамина. За столом он вел себя как начальник. Мамин подчинился.

– Ну… – неопределенно сказал Мамин.

– Зачем тебе?

– Так, ясно же зачем. Что-то вновь пережить, что-то поменять. У меня вся жизнь в прошлом осталась. А настоящее – когнитивный диссонанс между представлением об устройстве мира и реальностью. Я ценю справедливость и порядок. Сегодня – это «чушь и дичь». То, во что верил, оказалось химерой. Книжные иллюзии. Друзей нет и неоткуда появиться. Ну, кроме тебя. Вот если бы вернуться и по-новому сыграть. О, я бы прожил жизнь!!

– Слышал что-нибудь про «стрелу времени»? – спросил Саня.

– Ммм. Нет.

– Это трудно объяснить на пальцах. Но если без подробностей, то в начале двадцатого века возникло учение о ноосфере. Одним из основоположников которого был Вернадский. Это ты конечно знаешь. Суть учения о неотделимости и взаимовлиянии человека и биосферы. С того времени много воды утекло. Наука сильно продвинулась вперед. Сейчас базовой проблемой является коэволюция биологических видов. То есть, изменения, затрагивающие какие-либо признаки особей одного вида, приводят к изменениям у другого. Мы это наблюдаем на протяжении всего двадцатого века. Так вот, существуют закономерности этого процесса и механизмы, позволяющие его направлять.

– Это то, чем ты занимаешься? – усомнился Мамин.

– Не совсем. В рамках научного исследования коэволюции было выявлено явления обратимости времени. Целое НИИ этим занимается. Внутри этих исследований достигнута возможность управления обратимостью. Это назвали «стрелой времени».

– Вы, что? В прошлое научились летать? – съехидничал Алексей.

– Летают птички и «еропланы». Мы путешествуем, – ответил Поярков.

– Без обид, Сань. Хрень какая-то. Читал я про «попаданцев» в прошлое. Сказки это. Да и смысла в таких «попаданиях» не вижу. Приключения, мля.

– Ты, погоди. Не горячись, – хладнокровно заметил Саня. – Мы не на прогулку, а по вполне конкретным заданиям. У нас узкоспециализированная работа: документы, информация, люди. Все по профильному ведомству.

– Контора пишет. Не далеко лезете? – иронично заметил Мамин.

Поярков промолчал.

– И что? Прям, вот так в прошлое можно вернуться? И что-то изменить? – продолжал Мамин.

– Знаешь. Вернуться то несложно. Есть только одна заковыка.

– Какая?

– В своем прошлом ты рассчитываешь на то, что будешь сегодняшний. Сможешь поступить по-другому. Исправить. По новому прожить пройденный когда-то этап. Это не так. Все будет, как тогда, в тот первый раз. Все будет тем! И – ты!

– А смысл?

– Я и не предлагаю тебе искать смысл. И, кстати, в вернуться в свое прошлое тоже – хладнокровно заметил Поярков.

– А ты вообще, что-то предлагаешь?

– Погоди, давай закончим с этой темой. Ни при каких условиях свою жизнь перекроить не получится. Надеяться на это – утопия, – Саня странно усмехнулся. – Жизнь это цепь связанных и не очень связанных событий. Природа слишком велика, чтобы свое развитие соотносить с пожеланиями каждого существа на Земле. Природа движется к своей цели. И путь этот неумолим. Вся цепь даже случайных происшествий подчинена выполнению главной задачи. Приближать к цели! Человек, как песчинка природы, заложник этой