раз моргнули: исчезли, появились и, выкрасившись в синие и жёлтые полосы, снова угасли… Затем возникли опять и продолжили вальяжно плыть, как ни в чём не бывало. Казалось, провод, по которому передавалось изображение, имел плохой контакт с гнездом в небесном экране.

Более ста лет. Более… Да уж…. Точно: меньше знаешь – крепче спишь.

Молчаливый взгляд собеседницы говорил о многом. Казалось, будто овладевший телом Яны размышлял, как поступить с бунтарём, не желающим принять их правила игры.

А ведь, если подумать, моё существование здесь идеально, привычно для меня, всё вокруг до боли знакомо. Так зачем рисковать? Зачем копаться в истине, словно в куче навоза, в поисках чистого бриллианта. Ведь драгоценная правда способна стереть меня и всё, что я имею.

Говорящий устами Яны заметил мои колебания, но, видимо, решил дать мне время до конца осознать услышанное. Девочка тоже поднялась на ноги, одёрнула чересчур свободную кофту, отряхнула её от прилипшей пыли.

– Ты в порядке? – спросила Яна, улыбаясь доброй, чистой улыбкой.

– Нет. Конечно же, нет, – я улыбнулся в ответ. – Но утолить жажду любопытства – всё же не откажусь.

Хотя, если признаться честно, страшно до чёртиков.

– Тогда спрашивай, – она сделала шаг ко мне, и теперь ей приходилось стоять, немного запрокинув голову, чтобы видеть мои глаза.

– Что случилось с этими сферами? – спросил я. – Они так и лежат на Земле? Моя находится на дне озера, возле дома?

Спрашивая об этом, я предчувствовал возможный вариант ответа, и догадка эта мне не нравилась.

– Наклонись, – попросила она.

Я покорно склонил голову.

Янка кивнула и, привстав на носочки, приложила ладони к моим вискам.

– Вопрос ясен. Вот ответ, – сказала она.

Я почувствовал, как напряглись её ладони. Перед глазами заморгали яркие вспышки, подобные тем, что озаряли небо в тот злосчастный день, когда начался «небесный град» из зеркальных сфер. Передо мной возникли смазанные кадры. Вот я увидел искажённые страхом и ужасом лица людей, вот над их головами возникло необъятное овальное «нечто», закрывающее собой большую часть неба над городом. Было совершенно непонятно, что это – космический корабль или инопланетный живой организм, содержащий механические или электронные компоненты. Вот в центре выпуклого брюха этого бурого исполина появилось круглое отверстие. Стремительно вырастая в размерах, оно смотрело на землю своей непроглядной чернотой. Уши закладывало от нарастающего гула, словно я находился в этот момент внутри вертолёта, готовящегося взлететь, и не надел наушники для защиты слуха от шума двигателя. Из полуразрушенных домов, из недавно дымящихся руин, со дворов, парковок, водоёмов и взрыхленных полянок по очереди вздымались зеркальные сферы. Окутанные ореолом красного мерцающего света, они кружились в воздухе, притягивались друг к другу, собирались в блестящие хороводы. Затем стремительно набирали скорость, устремлялись вверх и втягивались, словно в пылесос, внутрь зияющей черноты в выпуклом дне неземного гигантского «нечто».

Когда все сферы были собраны с изувеченной Земли, исполинское небесное тело начало выпускать струи серого пара и подниматься ввысь, стремительно отдаляясь от земли. Его очертания еще пару мгновений были еле различимы, а потом оно практически растворилось в дымке облаков. Было видно, как это «нечто» медленно двинулось на юг – наверняка к следующей точке сбора своих разбросанных «икринок».

– Пожалуй, достаточно, – услышал я голос Яны. – Давай второй вопрос.

Часто моргая, я кое-как сфокусировал свой взгляд на её добродушном лице.

– Выходит, я не на земле, – я осмотрелся. – Значит, более ста лет моё тело…

– Сознание, душа, но не телесная… физическая составляющая организма, – перебила меня она. – Второй вопрос, Антон, – девочка нахмурилась.

– Для чего вам эти сферы? – спросил наконец я.

– Капсулы, – поправила она меня.

Я посмотрел на худенькую восьмилетнюю девчонку, якобы внучку Аркадия Михайловича. Теперь мне стало интересно – она что, плод моего воображения? или настоящая?

– Готов услышать ответ? – спросила Яна.

– Да.

– Тогда смотри, – снова привстав на носочки, она приложила свои маленькие ладони к моим вискам.

Вспышка, ещё вспышка.

Вокруг темно, но впереди виден призрачно-синий свет. Я стремительно приближаюсь к нему, чувствуя зябкую сырость, слышу вой ветра и жужжание, словно несметное количество пчёл, шепчущих человеческими голосами, заполонили огромный каменный грот. Я втягиваю полной грудью влажный воздух, пропитанный кисловатым ароматом: звонким, пробуждающим, холодным. Во рту появился привкус железа, перемешанного со вкусом недозрелого яблока. Мне не удаётся разглядеть своего тела, но я чувствую, что управляю им. Рывок, ещё рывок. Я словно бы лечу вперёд, на свет.

Перед глазами появляются вращающиеся кольца из блестящего металла. Их много – десятки, а может, и сотни… Все они разного диаметра. Они вращаются друг в друге, друг над другом, одновременно кружась хороводом вокруг светящегося синим светом ядра: круглого, напоминающего хрустальный шар с ветвящимися белыми молниями внутри. Присмотревшись, я понимаю, что это не просто металлические кольца. Это хороводы из прижавшихся друг к другу зеркальных сфер. А всё вместе это —некий двигатель неземного происхождения внутри утробы того самого «нечто». Откуда-то мне было известно, что двигатель этот не вечный и работает он до тех пор, пока в каждой из сфер замурована разумная душа. Механизм хрупкий, ведь любое звено, перестающее вырабатывать энергию, нужно срочно менять на новое. А энергия откуда? Что её вырабатывает?

– И дураку понятно, – слышу я собственный голос. – Мысли, фантазии, разум с душой, заключённые в зеркальную тюрьму. Что же ещё? Для чего иначе всё это?

И если разум с душой угасают, исчезает свет, окутывающий элемент, и тогда его списывают, как и содержимое.

– Погоди, прошу, ещё немного, – взмолился я, когда понял, что Янка отпустила меня, убрала свои прохладные ладошки, прервав тем самым видение.

– Ты что, Антон? – удивилась она. – С тобой всё в порядке? – в её глазах появились искреннее переживание и испуг.

– Янка?

– А кто ж ещё? – она развела руками. – По ходу, мы слишком много времени провели на солнышке. Припекло тебя видать, – сморщив веснушчатый нос, она глянула на небо.

– Наверное, так, – согласился я, почёсывая затылок.

– Пойдём домой – пообедаем, отдохнёшь, – предложила она.

– Ты права, мой юный соратник. Нам нужно как следует подкрепиться, после такой длительной прогулки. Идём.

Мы побежали по зелёной поляне в сторону небольшого города, выглядывающего из-за макушек деревьев остроконечными крышами многоэтажных домов.

– Дарти, ко мне, – крикнула Янка, поднимая ветку с земли. – Дружок! Ну, где же ты?

Весело гавкая, из-за кустов выбежал Дарти. Сначала он подбежал ко мне. Я присел, потрепал его по загривку и похлопал по массивным бокам.

– Беги, дружок, играй, – разрешил я ему, наблюдая за тем, как Янка пытается привлечь внимание пса, размахивая найденной веткой.

Вдыхая по-летнему тёплый воздух, я прислушался к