– Да, мам, – ответила Милли. – По крайней мере, никто ничего такого не говорил. Там все не так строго, как в старой школе.

Рейчел решила не продолжать разговор. Они с Милли и так уже поссорились за завтраком на тему ее позднего возвращения домой, и им с Эйденом приходилось расставлять приоритеты в выборе тем для наставлений. Когда Рейчел была еще молодой мамой, она задавалась вопросом, будут ли они с ее дочерью друзьями, когда та будет подростком, но в последнее время Милли все больше и больше отдалялась от семьи.

– Эй, Миллз, – окликнул сестру Зак. – Ты знала, что Том едет в Диснейленд на Рождество?

– Хм, неужели? – ответила Милли без особенного интереса.

– Да. А Марку подарят игровую приставку.

Беа, сидевшая на пассажирском сидении, повернулась к Рейчел и молча закатила глаза, заставив Рейчел улыбнуться. Зак уже не в первый раз говорит об экстравагантных подарках, которые получают от родителей его одноклассники. Она посмотрела на своих детей в зеркало заднего вида и выехала со стоянки.

– Ну, им повезло, – сказала Милли. Рейчел увидела в зеркало, что она убрала челку с глаз. – Должно быть, у них очень богатые родители.

Рейчел вспомнила прошлогоднее Рождество. Бизнес Эйдена приносил огромный доход, и они подарили Заку и Милли все, что было в их списках подарков. А потом им пришлось перевести Милли из частной школы в государственную и прекратить ее занятия конным спортом. Рейчел повернула налево на главную улицу и остановилась на светофоре.

– Вы же знаете, что в этом году у нас все немного по-другому? – наконец осмелилась сказать она.

– Да я знааааааю, – ответил Зак. – Спад астрономической активности.

– Экономической, дурилка! – Милли игриво толкнула его в бок. – Цены на бензин Санты выросли. Сокращение бюджета на морковки для Рудольфа-оленя. Все нормально, мам. Мы все понимаем. Да ведь, Зак? Про папину работу и ипотеку, и прочее.

– Это хорошо, – сказала Рейчел, с ужасом думая о недавно присланных счетах. Загорелся зеленый свет, и машина поехала вперед.

Милли и Зак играли в «Монополию» с бабушкой, их довольные голоса и смешки были слышны на втором этаже, а Рейчел тем временем решила воспользоваться возможностью достать из шкафа коробки с рождественскими украшениями. Одна была полна красных и зеленых шаров и белых гирлянд, которыми они каждый год украшали елку.

Откинув крышку второй коробки, она поняла, как долго не открывала ее. Первое, что она достала, была маленькая блестящая елочка. Она улыбнулась: они с Эйденом купили ее, когда родился Зак и у них не было времени купить настоящую. Она с нежностью разглядывала старые, осыпающиеся веточки. Потом, отложив елочку в сторону, она достала спутанные гирлянды, свечи и всякие другие украшения. Когда она распутывала клубок гирлянд, на глаза ей попался пакет с фотографиями, которому было не место в этой коробке. Рейчел не упустила случая просмотреть фотографии: это были одни из первых снимков Милли и Зака, Эйден на фоне первого перестроенного амбара. И фото Рейчел и Лори – еще подростков – на фоне школьных ворот в последний день учебы в девятом классе. Они фотографировались с руки, поэтому фотография вышла размытая и их лица были слишком приближены к объективу. Это был 1995 год, день, когда они сдали последний экзамен. Эти воспоминания заставили Рейчел улыбнуться. Ее непослушные светлые волосы были распущены, а губы были накрашены красной помадой. У Лори же волосы были розовые, с непрокрашенными темными полосками у корней. Они стояли обнявшись, щека к щеке, и улыбались. Чувство эйфории – Рейчел все еще его помнила! Чтобы отпраздновать первый день свободы, они поехали на побережье на машине Рейчел, врубив на полную катушку Аланис Моррисетт, и подпевали во весь голос.

Рейчел снова посмотрела на фото. Они с Лори были неразлучны в те дни. Но многое изменилось. Она убрала фотографии в шкаф, выбрала самые красивые украшения, положила коробки на место и спустилась вниз.

Зак и Милли уже смотрели телевизор, и на первом этаже воцарилось относительное спокойствие. Рейчел тихонько подозвала Беа в кухню.

– Есть время на чай и сплетни? – спросила Рейчел.

– На чай и сплетни? Еще бы! На них у меня всегда есть время!

– Прости, что оставила тебя одну с детьми, – извинительно проговорила Рейчел, включив чайник. – Но ты так хорошо играешь в эти их настольные игры… А я ничего не понимаю в «Монополии».

– Ну что ты! Я получила настоящее удовольствие! Боюсь, мне уже даже не надо поддаваться Заку. В шесть лет он обошел свою бабушку в мастерстве.

Рейчел рассмеялась и достала из холодильника молока. Беа пошла доставать чашки.

– Нет-нет, садись немедленно! – приказала Рейчел. – Ты и так уже уработалась сегодня.

Беа отодвинула стул, но, собираясь сесть, вдруг, потеряв равновесие, упала. Рейчел бросилась к ней – от нее не ускользнуло, что по лицу свекрови пробежали смятение и страх.

– Что с тобой? Ты ушиблась? – всполошилась Рейчел, присев. Беа побледнела.

– Все нормально, спасибо, – ответила Беа. – Хорошо, что дети не видели. У меня голова закружилась. Не беспокойся.

Помогая свекрови встать, Рейчел видела, что руки у той немного тряслись. На всякий случай опираясь о стол, Беа села.

– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – допытывалась Рейчел.

– Абсолютно. Итак, ну где они, обещанные тобой сплетни? Я вся внимание. Давай не будем портить вечер, Рейчел.

Зимнее солнце освещало Брикстон сквозь дымку тумана. Лори уже подходила к викторианскому зданию, в котором жила, как снова увидела ту девицу: мелированные волосы закрывали половину ее лица, глаза ярко накрашены. Она стояла у входа в подъезд и звонила в домофон.

– Джей, это я, – проговорила она, когда ей ответили. В ее голосе Лори уловила легкую хрипотцу.

У Лори сжалось сердце при звуке его имени. Блондинке было не больше двадцати пяти. На улице был ужасный холод, а она была едва одета: мини-юбка, черные колготки, кожаные байкерские сапоги и джинсовая куртка.

Этот тон, подумала Лори, доставая из сумки ключи… что бы он означал? Приятельство? Близость?

Она приложила магнитный ключ к домофону и открыла входную дверь. Между нею и Джеем все было кончено. И не ее дело, кто к нему ходит, – тем более, что события понедельника давали ей серьезную пищу для размышлений. Она придержала за собой дверь, чтобы блондинка вошла в подъезд. Лори пересекла холл и начала подниматься по винтовой лестнице, держась за деревянные перила витой металлической балюстрады. Блондинка задержалась в холле, чтобы поправить макияж перед зеркалом.