В этот миг я хочу подпрыгнуть и крепко обнять ее. Она готова прикрывать нас, даже не зная всего, что мы совершили.

— Нет, — говорю я.

— Нет, — отвечают остальные.

Мама нас прекрасно понимает. Она всегда знала, что нам нужно, и нам даже не приходилось ничего говорить. Мама и сейчас нас видит насквозь, совсем как в тот раз, когда у меня была сломана рука, но признаться в этом было нельзя, чтобы не испортить семейный обед в честь годовщины смерти Джоела. Ведь мама и папа столько к нему готовились! Никто ничего не заметил, даже дедушка, который также, как и мама, обычно замечает, когда нам плохо. Но мама необъяснимым образом все знала, и она повезла меня в больницу, как будто семейный обед для нее ничего не значит, хотя он значит для нее все.

— Вы можете предположить, кто мог бы причинить вред вашему мужу? — спрашивает детектив, глядя на нас, потом на маму.

— Нет, не могу, — говорит мама. — Как вы, наверное, знаете, он собирался стать членом местного совета и готовился к выборам, но я не могу представить себе, чтобы это имело хоть какое-то отношение к тому, что здесь произошло.

Я слышу знакомые голоса на улице, и меня вновь начинает мутить. Это бабушка и дедушка. Я выглядываю в окно и вижу, как они разговаривают с Андреа Купер, которая пытается заглянуть в кухню и увидеть нашего папу.

Я едва не падаю в обморок при виде их грустных морщинистых лиц, когда они видят папу, их сына, на полу в крови. Но я изо всех сил держусь, как тогда, со сломанной рукой.

Со временем привыкаешь скрывать плохое.

Четверг, 18 апреля 2019 года, 17.00.

Мелисса ехала в машине скорой помощи, и отблески синих огней на дороге вместе с резким воем сирен сильно били по нервам. Она крепко сжимала руку Патрика, говорила ему, что он справится, что он сильный. Вдруг непрерывный писк внезапно оборвался.

— Подвиньтесь, — велел парамедик и, легонько оттолкнув ее в сторону, начал делать Патрику искусственное дыхание.

— Что с ним?! — закричала Мелисса. — Он умирает?!

— Он потерял много крови, — объяснил парамедик в перерывах между вдохами. Машина резко рванула вперед, и Мелисса ухватилась за сидение, чтобы не упасть. Лицо Патрика было мертвенно-голубым.

Господи, неужели она станет вдовой? Как она теперь справится со всем этим? Одиннадцать лет назад она потеряла сына, а теперь может потерять мужа.

Но Патрик вновь задышал.

— Он придет в себя? — спросила Мелисса.

— Чем быстрее мы доедем до больницы, тем больше шансов, — ответил врач.

Когда наконец они добрались, Патрика сразу же повезли в реанимацию, и крики врачей, отдающих распоряжения, и медсестер, тащивших все необходимое, слились в один сплошной гул. В какой-то момент Мелисса заметила родителей Патрика, Билла и Розмари, в ужасе смотревших, что происходит с их сыном. Короткие седые волосы Розмари растрепались, и она прижимала к носу скомканные бумажные платки. Билл изо всех сил старался оставаться спокойным и сильным, но и он не выдержал — всхлипнул, когда одна медсестра приподняла рубашку Патрика и обнажила зияющую рану, а другая тем временем осторожно обследовала кровавую рану на виске.

— Господи, — проговорила Розмари, зажимая рукой рот, — мой мальчик, мой чудесный мальчик!

Но тут медсестра попросила их уйти из палаты, а другая проводила в комнату ожидания, пообещав сообщить, как только появятся новости.

Новости! Какие могут быть новости? Только ужасные!

— Что, черт возьми, произошло? — спросил Билл, едва медсестра вышла из комнаты ожидания и закрыла за собой дверь.

— Дети нашли его таким, — пробормотала Мелисса. — Это… это просто какой-то бред.

— Кто мог так с ним поступить? — спросила Розмари.

— Не знаю, — ответила Мелисса. Взгляд Розмари скользнул по ее футболке и брызгам крови на ней. Пожилая женщина поджала губы и отвернулась.

Все молчали, не сводя взгляда с маленького окошка на двери палаты. Мысли Мелиссы метались между половинками разорванного рассудка. Сильнее всего был первобытный страх, что Патрик умрет, но и этот страх поминутно сменялся непониманием происходящего. Мелисса живо представляла, как дети сидят на зеленовато-голубом диване под присмотром подруги Джекки Шиллингфорд — такие тихие, испуганные… и что-то скрывающие.

Но что?!

Они явно ощутили большое облегчение, когда Мелисса сказала детективу, что не видела ножа. Она даже толком не знала, почему так сказала. От нее требовалось за долю секунды принять решение, и помочь ей мог только инстинкт. Она все еще надеялась, что кто-то из детей скажет ей то, что объяснит пропажу ножа. Но они молчали. Льюис с видом мученика рассматривал свои кулаки, Лилли тихо плакала, закрыв лицо руками, и безупречно нанесенная тушь стекала по ее щекам. Грейс испуганно моргала. Мелиссе хотелось схватить их, как следует потрясти и спросить, что, черт возьми, случилось с ножом. Но она боялась. Если дети спрятали нож, то это что-то могло значить. И вот она соврала, а значит, стала соучастницей.

Соучастницей чего? Черт возьми, чего?!

Одно было очевидно — только дети могли спрятать нож. Значит, у них была причина его спрятать, и от мыслей о том, какой могла быть эта причина, Мелиссу затошнило. Они либо прикрывали того, кто сделал такое с их отцом… либо, что ужаснее всего, удар нанес один из них.

Мелисса покачала головой. Ну нет, как она могла такое подумать? Это было просто невозможно. В то утро они смеялись и шутили, а Патрик взял пару выходных, чтобы провести с детьми Пасху и дать своим родителям отдохнуть от внуков. Она с Патриком даже думала, что близнецы уже достаточно взрослые, чтобы их можно было оставлять с маленькой Грейс, но в конце концов они пришли к выводу, что еще не время. Так что малышкой занимались либо Патрик и Мелисса, когда они могли взять выходной, либо родители Патрика.

Они собирались провести, как выражался Патрик, «ленивый день». Когда Мелисса уходила, он подшучивал над тщательно уложенным «вороньим гнездом» на голове Лилли, а Льюис, все еще в пижаме, доедал овсянку. Грейс, как обычно, уткнулась в книгу, не замечая ничего вокруг. Что могло произойти в эти несколько часов, отчего мир сорвался с оси и кто-то из детей нанес Патрику такую рану?

Нет, все в тот день было абсолютно нормальным.

Значит, оставалась возможность, что дети кого-то прикрывают. Но кого? Жизнь в «Лесной роще» протекала исключительно мирно. Последняя мрачная новость это был пожар, виновником которого стал Джейкоб Симмс, но и это было больше года назад!

Чтобы дети кого-то прикрывали, нужно было, чтобы они этого кого-то знали. Может, стоило все же сказать полиции про этот чертов нож, чтобы узнать правду? Может быть, так проще было бы найти того, кто ранил Патрика?