Эмили наморщила носик:

— Твоя одежда грязная и плохо пахнет.

— Я упал в ручей.

Глаза ребенка изумленно округлились.

— Несчастный случай?

— Что-то в этом роде.

— А ты был в нарукавниках?

— В нарукавниках?

— А ты уже умеешь опускать лицо в воду, когда плаваешь?

Кобурн растерянно посмотрел на Хонор.

Эмили ходит в секцию плавания.

— Мне все еще приходится носить нарукавники, — продолжила Эмили. — Зато я получила золотую звезду на свой… сертисикат.

Хонор нервным жестом развернула дочурку к двери и подтолкнула в сторону гостиной:

— Сейчас будут показывать про Дору. Иди, посмотри! А я поговорю пока с… с нашим гостем.

Но девочка не двинулась с места.

— Ты обещала дать мне облизать тарелку, — напомнила она.

Поколебавшись несколько секунд, Хонор вынула силиконовую лопаточку из глубокой тарелки с глазурью и протянула ее ребенку.

Девочка схватила ее, светясь от счастья.

— Только не ешь больше кексы, — сказала она. — Это ведь для дня рождения.

С этими словами Эмили покинула кухню, а ее мать обернулась к Ли Кобурну. Но оба молчали, пока не услышали, что Эмили включила телевизор.

— Как вы узнали мое имя? — спросила Хонор.

— Ты ведь вдова Эдди Джиллета, не так ли?

Хонор старалась не смотреть на него.

— Не такой уж сложный вопрос. Да или нет?

— Да.

— Значит, если ты не вышла замуж снова…

Хонор покачала головой.

— Тогда логично предположить, что ты до сих пор откликаешься на миссис Джиллет. А как твое имя?

— Хонор.

Хонор? Честь? Ли не знал никого с таким именем. Впрочем, он ведь в Луизиане. Здесь полно людей со странными именами. Да и фамилиями.

— Что ж, Хонор, мне, похоже, представляться не надо.

— По телевизору сказали, что вас зовут Ли Кольер.

— Кобурн. Рад познакомиться. А теперь садись. — Он указал на стул возле кухонного стола.

Поколебавшись, Хонор выдвинула стул и опустилась на него.

Кобурн вынул из переднего кармана джинсов сотовый и набрал номер, затем, подвинув ножку стула носком сапога, уселся за стол напротив Хонор. Он не сводил с нее глаз, одновременно прислушиваясь к гудкам на другом конце провода.

От этого взгляда Хонор стало не по себе. Сцепив руки, она положила их на колени и отвела взгляд. Затем повернулась и почти дерзко посмотрела ему прямо в лицо. Женщина была напугана до полусмерти, но изо всех сил старалась этого не показать. Во всех поступках Хонор явно читался характер, что вполне устраивало Кобурна, поскольку в его представлении лучше было иметь дело с храброй девчонкой, чем с плаксой и истеричкой, которая ныла бы, умоляя ее отпустить.

На том конце провода отозвался автоответчик, Кобурн тихо выругался, дождался сигнала начала записи и произнес:

— Вы знаете, кто это. Все пошло хуже некуда. Небо почти упало на землю.

Как только он положил трубку в карман, Хонор спросила:

— У вас есть сообщник?

— Можно сказать и так.

— Он был там во время… стрельбы?

Кобурн молча посмотрел на женщину. Хонор облизала губы, затем закусила нижнюю.

— В новостях передали, что убито семеро.

— Я насчитал столько же.

Сложив руки на животе, Хонор обхватила себя за локти:

— Почему вы их убили?

— А что говорят об этом по телевизору?

— Что вы недовольный начальством работник.

Кобурн пожал плечами:

— Что ж, пожалуй, меня можно назвать недовольным.

— Вам не нравилась грузовая компания?

— Нет. Особенно ее босс.

— Сэм Марсет. Но другие работали просто грузчиками, такими же, как вы. Неужели было необходимо убивать и их тоже?

— Да.

— Почему?

— Они были свидетелями.

Его циничная откровенность вызывала изумление и отвращение. Ли видел, как женщину буквально передернуло от услышанного. Какое-то время она просто молча смотрела на крышку стола.

Затем медленно подняла голову и посмотрела на него в упор:

— А откуда вы знаете моего мужа?

— Не имел такого удовольствия. Но много о нем слышал.

— От кого же?

— В Royal Tracking Company часто упоминали его имя.

— Эдди родился и вырос в Тамбуре. Здесь все знали и любили его.

— Уверена в этом?

Слегка обескураженная его вопросом, Хонор произнесла:

— Да, разумеется. Уверена.

— Кроме всего прочего, он ведь был копом?

— Что означает это ваше «кроме всего прочего»?

— Твой муж — покойный великий Эдди-коп — владел кое-чем очень ценным. И я пришел сюда, чтобы это забрать.

Прежде чем Хонор успела ответить, в кармане джинсов Кобурна зазвонил ее сотовый. Звук заставил обоих вздрогнуть. Кобурн достал телефон из кармана и, взглянув на экран, спросил:

— Кто такой Стэнли?

— Мой свекор.

«Дедушка», — Кобурн вспомнил слова Эмили во дворе.

— Если я не отвечу…

— Забудь об этом! — Кобурн подождал, пока телефон замолчит, затем кивком указал на кексы. — И чей же сегодня день рождения?

— Стэна. Он должен приехать на праздничный обед.

— Во сколько? Не советую мне врать!

— В половине шестого.

Кобурн взглянул на висевшие на стене часы. Почти через восемь часов. Он надеялся, времени хватит. Он найдет то, что ему нужно, и уберется восвояси. Но это во многом зависело от вдовы Эдди Джиллета и от того, насколько хорошо ей было известно о неофициальной деятельности мужа.

Кобурн видел, что Хонор по-настоящему напугана. Но у этого страха могло быть сколько угодно причин, и одна из них — стремление защитить то, за чем он пришел к ней.

Или она ни о чем не догадывается и боится только за себя и своего ребенка?

Кобурн давно уже понял, что Хонор с дочкой действительно жили в этой глуши вдвоем. Никаких следов присутствия мужчин в доме не было. И когда во дворе вдруг появился заляпанный кровью мужчина и стал угрожать пистолетом одинокой вдове, вполне естественно было напугаться до полусмерти.

«Впрочем, одинокая жизнь — не всегда свидетельство добродетели», — подумал Кобурн. Он тоже долго жил один.