Белозерова, остановившись в самом центре, возле выступающих, начала выкрикивать лозунги. Я подбежала к ней и стала ее останавливать, но она только отмахивалась от меня.

Вдруг началась какая-то возня. Люди стали толкаться, кричать. Толпа пришла в движение и нас понесло в сторону. Справа я заметила начавшуюся драку. Десятки людей лупили друг друга. А потом послышались звуки милицейских сирен.

Из нескольких автобусов повыскакивали мужчины в форме ОМОНа. На них были надеты балаклавы, а поверх каски. В руках дубинки. Вот теперь мне стало по-настоящему страшно.

Началось что-то ужасное. Настоящий хаос. Люди толкались и выражали свое несогласие с происходящим. Кто-то пытался убраться, кто –то наоборот, разозленный бросался на милицию. Я вцепилась в Римку, пытаясь утянуть ее в сторону, но толпа не пропускала. Нас понесло в общем потоке. Я видела, как милиционеры стали разгонять народ. Хватали по одному, тех, кто сопротивлялся, скручивали и клали на землю, надевая наручники. А потом вели в припаркованный рядом милицейский автомобиль.

Какой-то мужчина завалился на нас с Белозеровой. Наши руки расцепились, и мы оторвались друг от друга. Всего пару секунд понадобилось мне, чтобы высвободиться от свалившегося на меня человека. А когда я осмотрелась, подруги нигде не было.

– Римма! – крикнула я, но шум, царивший на площади заглушил его. Испуганно вертела головой по сторонам, силясь найти подругу.

– Римма! – слетело с моих губ восклицание, когда я заметила ее у рядов ОМОНа. Не раздумывая, ринулась туда. Уже была совсем близко к ней, когда увидела, как один из спецназовцев схватил ее и заломил руки за спиной.

– Нет! Отпустите ее! – не помня себя кричала во все горло, пытаясь пробраться к ней. Вдруг меня саму кто-то схватил за ворот блузки, и я, словно маленький котенок, повисла в воздухе.

– Отпустите!

– Да тише ты, угомонись! – раздалось над ухом.

Меня потащили к машине с задержанными. Радовало одно, туда только что поместили Римку. Значит, не потеряемся.

– На, держи эту, – прогремел голос моего ОМОНовца, когда мы приблизились к дверям автобуса. Я подняла испуганный взгляд на милиционера, принимающего меня в дверях, а когда встретилась с ним глазами, едва не ахнула.

– Синичка? – сорвалось с его губ удивление. Это был Грех. Тот самый парень с танцпола. Он в отличие от других стоял без маски на лице. Я только и смогла, что кивнуть, испуганно прижимая к груди руки. Сейчас он был таким огромным в этом снаряжении. Парень огляделся по сторонам, нахмурился. А потом схватил меня за рукав и прижал к себе.

– Пошли, – бросил тихое на ухо, и потянул к дальнему автобусу, на котором приехал спецназ.

Возле его дверей стояла парочка мужчин в форме. Их лица я разглядеть не смогла – балаклавы и шлемы.

– Лапа, посади девчонку к нам. Смотри, чтоб не одна падла не обидела. Отвечаешь головой, – прорычал Грех одному из них. Парень кивнул, сделав мне знак, проходить внутрь.

Грех, наклонился ко мне так, что теперь между нашими лицами были считанные сантиметры.

– Иди, не бойся. Сиди тихо и жди меня. Отсюда по- другому сейчас не уйдешь.

Я снова кивнула. Он улыбнулся и подмигнул мне, от этого на душе сразу стало светло и страх отступил.

– Римма, – сорвалось с губ.

– Что? – он нахмурился.

– Римма, моя подруга, она здесь. Освободи и ее, пожалуйста.

Помолчал пару секунд.

– Хорошо, отпущу, – кивнул, после чего хитрая улыбка скривила его губы. – Но с одним условием.

– Конечно, – тут же согласилась я, понимая, что готова отдать все, лишь бы спасти подругу.

– Эй, Гера! – крикнул ему Лапа, тот что ждал меня у автобуса. Грех посмотрел на него.

– Каску надень, придурок, – засмеялся парень. Грех продемонстрировал ему средний палец, а потом, подмигнув мне, быстрыми движениями натянул на лицо балаклаву и рванул обратно к толпе.

Глава 3

Гера

По лицу текли струйки пота, который попадал в глаза. От этого их нещадно щипало. Сегодня было адски жарко. Да еще и плечо ныло – какой-то урод заехал кастетом. Скрутить бы идиотов в бараний рог, но долбанная инструкция. Самое удивительное, что агрессивнее отбиваются женщины. Да и ведут себя по-особенному отморожено, если видят, что их мужиков впихивают в автозак. Бросаются, сломя голову на передовую, долбанные защитницы.

– Да не сопротивляйся ты, дебил. Хуже будет, – рычу, пихая в спину пытающегося вырваться из моих рук мужика. У дверей автобуса дебошира принимает Питон.

– Давай, заходи уже, – подталкивает его в спину, так, что тот пулей влетает в салон. Друг никогда не отличался терпением и вежливостью.

– Все, последний, – выдыхаю, осматривая площадь. Кроме лежащего на асфальте мусора, обрывков плакатов и обломков палок ничего нет. Тут уже коммунальные службы пусть за дело берутся. Парни свое дело сделали.

Народ ждет команды ехать на базу. Все устали и перенервничали. Что поделаешь, работа не из приятных.

Стягиваю каску и балаклаву, стираю тканью пот со лба. Ловлю в зеркале автобуса свое отражение. Рожа перепачкана. И как сейчас покажусь ей? При мыслях о девчонке по венам адреналин бежит.

– Грех, давай двигай! Отъезжаем уже! – раздается голос Лапы. Друг стоит у дверей нашего автобуса. Курит. Убрав за спину автомат, приближаюсь к нему.

– Там подружка твоей, «ку-ку» совсем, – хмыкает Андрюха, стряхивая пепел на землю. Черт курить хочется, но увидеть ее больше.

– Борзая девка, – добавляет Лапин, делаю последнюю затяжку.

Запрыгиваю внутрь. Пацаны уже расселись по своим местам. В душных бронниках, с автоматами. Синичка сидит на моем месте, в самом конце салона, там где я ее и оставил. В широко распахнутых глазах читается испуг. Нижняя губа слегка подрагивает, так, словно она вот –вот расплачется. А сидящая рядом с ней подруга наоборот, волчонком на всех смотрит.

– Михалыч, – хлопаю по плечу водителю. – Не против, если девчонок подбросим?

Журбин недовольно косится.

– Нашел такси, – бурчит, отворачиваясь к баранке.

– Ты же знаешь, я в долгу не останусь.

– Ладно, черт с тобой, – вздыхает, устало отмахиваясь. – Только недалеко.

Пройдя вдоль салона, устраиваюсь рядом с Синичкой, на место Лапы.

– Ты как, в порядке?

Девчонка кивает. Замечаю, как дрожат ее руки. Она сжимает их коленями.

– Да, спасибо… – шепчет глядя в глаза мне. Маленькая такая, хрупкая. Да, ей не выжить там. От мыслей, что она могла оказаться среди тех буйных, за решеткой, зубы сводит. И какого черта вообще поперлась в толпу? Не похожа на чокнутую митингующую. А вот подружка ее, очень даже…

– Да за что им спасибо?! – рычит Римма. – Безоружных людей похватали,