— В таком случае вы, наверно, поймёте. Этим обманщикам удалось убедить мою жену, что на самом деле Луиза не ушла совсем. Я имею в виду, что они заставили Маделину поверить, будто беседа с нашей дорогой умершей девочкой и даже физический контакт ещё возможны.

— Вот как, — спокойно произнёс Холмс.

Алтамонт продолжал:

— Несмотря на то что я часто высказывал Маделине своё неизменное неприятие подобных фокусов с призраками, моя жена не только пригласила этих шарлатанов в наш дом, но и подпала под их пагубное влияние. Они убедили Маделину, что наша милая девочка, которую мы похоронили, живёт в царстве духов и что она для нас всё ещё в пределах досягаемости. Вчера вечером в моё отсутствие они потрясли её какими-то трюками. — Алтамонт сделал паузу; его голос понизился до шёпота, и в нём звучало отвращение.

— Пожалуйста, расскажите нам о деталях.

Наш посетитель справился со своими эмоциями и возобновил рассказ:

— Как я уже упоминал, Абрахам и Сара Керкалди — брат и сестра. Если вы в курсе происходящего в обществе, то вам должно быть известно, что они создали себе репутацию в своей области. Оба они совсем молоды. Фамилия Керкалди, по-видимому, шотландская, но я почти ничего не знаю об их прошлом.

— В случае необходимости это можно разузнать. Будьте так любезны, продолжайте.

— Вчера вечером дела задержали меня в Лондоне допоздна. Когда я вернулся домой, жена встретила меня очень взволнованная и обо всём рассказала. Эти Керкалди предусмотрительно удалились до моего возвращения.

— Значит, вы никогда не встречали эту пару?

— Совершенно верно.

— Продолжайте, пожалуйста.

Мы с Холмсом с пристальным вниманием слушали, как наш клиент передаёт рассказ своей жены о спиритическом сеансе, который, согласно обычной методе, проводился в тёмной комнате, причём все окна и двери якобы были заперты. Кульминацией сеанса было появление призрака, которое так потрясло миссис Алтамонт.

По словам её мужа, она описала этот феномен как материализацию умершей девушки. Во мраке комнаты, где проводился сеанс, мать не только обменялась несколькими словами с кем-то почти невидимым, но и поцеловала и обняла это создание в полном убеждении, что её Луиза явилась к ней, преодолев границу, отделявшую мёртвых от живых.

— Я могу объяснить это лишь тем, — с горечью заключил Алтамонт, — что на самом деле этот призрак, наверно, сообщник медиумов. Не исключено также, что они кого-то наняли и тайком провели в дом. Должно быть, это было сделано при потворстве кого-то из слуг, хотя я считал, что они нам преданы.

— Быть может, — предположил Холмс, — это юная Сара Керкалди сама сыграла роль вашей покойной дочери?

Наш гость покачал головой:

— Маделина уверяла меня, что держала за руки обоих медиумов всё то время, пока призрак находился в комнате.

— Таким образом, одна рука у каждого оставалась свободной? — Мой друг иронически улыбнулся. — Боюсь, непрофессионал часто даже представить себе не может, какие поразительные трюки может проделывать в тёмной комнате опытный фокусник, даже когда предполагается, что у него связаны руки — особенно если публике очень хочется ему поверить.

Нашего посетителя очень разволновал собственный рассказ. Пока он приходил в себя, Холмс добавил:

— Очевидно, мистер Алтамонт, вы сами абсолютно уверены, что явление призрака, столь поразившее вашу жену, было простым надувательством?

— А чем же ещё? — Когда ни один из нас не ответил, мистер Алтамонт в волнении поднялся с кресла и принялся расхаживать по комнате, потом остановился. — Мистер Холмс, я агностик. Признаюсь, бывают минуты, когда мне даже хотелось бы поверить в то, что случившееся во время вчерашнего сеанса — правда. Но если церковь моих отцов не в силах убедить меня, что душа моей девочки сейчас на небесах, то как же я могу поверить этому гнусному мошенничеству на земле?

Я заметил, что напряжение душевных сил сильно сказалось на Алтамонте. Когда он излил свои горести, это не принесло ему облегчения, а только разбередило рану. Я посоветовал ему расстегнуть воротник, и он принял предложенное мной бренди.

Наш посетитель вытер лоб.

— Джентльмены, вы должны извинить моё волнение. Факты таковы, что моя дочь мертва, и ничто не может это изменить. Я должен, я хочу принять меры, направленные против этих негодяев. Подумывал было о хлысте, но боюсь, что подобные действия с моей стороны только настроят Маделину против меня — не говоря уже о законе.

— Тут вы правы. — Холмса явно растрогал рассказ нашего гостя, и в голосе его звучало сочувствие. — Вы обращались в полицию?

Алтамонт отрицательно покачал головой:

— Я убеждён, что это ничего не даст. Пока что эта парочка проходимцев действует умно и не просит денег прямо. Но вчера вечером они через эту неведомую молодую женщину, их сообщницу, сыгравшую роль моей дочери, сделали откровенный намёк насчёт пропавшего сокровища.

— Неужели? По-видимому, это что-то новенькое.

— Я исполнен решимости не допустить, чтобы они добились успеха.

— Разумеется. Какое именно сообщение передала та молодая женщина, кем бы она ни была?

Алтамонт силился вспомнить, но в конце концов сдался.

— Маделина не передала мне точные слова. Что-то насчёт украденной собственности, которая должна быть возвращена — да поможет нам Бог! — чтобы душа Луизы обрела вечный покой. Я абсолютно уверен, что, если моя жена добровольно не предложит обогатить этих мерзавцев, загадочное сокровище будет расти и расти, принимая угрожающие размеры, пока не окажется, что наш долг — предъявить его и передать им. А между тем нет закона, запрещающего проводить спиритические сеансы. Если бы он был, то половина знакомых, с которыми мы с женой встречаемся в свете, уже сидела бы в тюрьме. — Наш посетитель едва заметно улыбнулся.

У Холмса был рассеянный вид, обычно свидетельствовавший о повышенном интересе.

— А вы в самом деле не имеете представления, о каком сокровище или собственности идёт речь?

— Ни малейшего, — решительно заявил Алтамонт. — Правда, фамильное имение в Бекингемшире весьма солидная собственность.

Холмс кивнул и немного помолчал. Пару раз мне показалось, что мой друг готов заговорить, но он так ничего и не сказал.

— Каким образом я могу вам помочь? — наконец спросил он.

Алтамонт ударил кулаком по столу:

— Докажите, что эти проходимцы — мошенники! Я уверен, что в ходе дальнейших событий выявится их подлинная сущность и даже моя жена всё поймёт, но невыносимо продолжать этот трагический фарс. Не жалейте расходов, Холмс. Я хочу, чтобы пелена спала с глаз Маделины. Ей придётся нелегко, но всё равно надо поскорее их разоблачить. Лучше взглянуть в лицо суровой правде сейчас, нежели заблуждаться годами.

С минуту поразмыслив, Холмс осведомился: