Славик вдруг подумал, что его затея содержит в себе гораздо больше проблем, чем преимуществ. Пока что Фитиль не торопился предлагать ему свою горячую дружбу, а без этого все теряло смысл. Враждебный Фитиль, знающий об оружии, становился вдвойне опасен. У Славика голова пошла кругом. Он решил пока обо всем этом не думать. Еще ничего не известно. Может быть, Фитиль оценит его старания позднее.

Славику удалось найти на дне оврага несколько крупных камней и пару ржавых консервных банок. Из камней он соорудил пирамиду, а наверх положил консервные банки.

– Вот вам мишень! – объявил он, вернувшись обратно. – Можно стрелять. Прицельная дальность – пятьдесят метров. Но лучше поближе, потому что без тренировки не попадешь…

– Это ты не попадешь, – сказал Фитиль, вскидывая пистолет. – А за всех не говори.

Он принялся стрелять по импровизированной мишени и в один миг расстрелял весь магазин. Ни одна пуля не задела банку, и это вывело Фитиля из себя. Грубо ругаясь, он поменял обойму и опять принялся палить, выпуская пулю за пулей, пока наконец одна из них не сбросила ржавую жестянку с пьедестала. После этого настроение Фитиля немного улучшилось, но пистолет он никому не уступил и продолжил свои упражнения.

Патроны закончились очень быстро. Опустошив последний магазин, Фитиль с сожалением посмотрел на оружие, сплюнул и поднял взгляд на Славика.

– Короче, еще патроны есть? – спросил он, сверля Славика глазами.

– Нету пока, – хмуро сказал тот.

Он все больше раскаивался в своей затее. Поведение Фитиля не внушало оптимизма – он не только не предложил никому из приятелей пострелять, но даже, кажется, и не подумал об этом. К тому же он явно не собирался выпускать оружия из своих рук. А это было уже совсем плохо. Славик отнюдь не собирался дарить ему пистолет. Невозможно было предугадать, что натворит Фитиль, если в руки ему попадет оружие.

Самого Фитиля подобные мысли мало волновали. Не обращая никакого внимания на товарищей, он присел на камень, закурил и принялся внимательно рассматривать пистолет.

– Тысяча девятьсот тридцать восьмой год, – многозначительно произнес он. – А смотрится как новенький. В натуре, как будто только с завода вынесли. Где же ты его все-таки достал, Славик? Колись!

– Места надо знать, – попытался отшутиться Славик.

– Места надо знать, – согласился Фитиль, снова примеривая, как ложится пистолет в его ладонь. – Вот я и хочу, чтобы ты сказал, где такие места.

– Там больше нет, – ответил Славик.

– Есть или нет – другой вопрос, – неуступчиво заявил Фитиль. – Ты место назови.

Славик почувствовал себя неуютно – в тоне Фитиля не чувствовалось ни грамма расположения. Он требовал.

– Нашел, – сказал Славик. – В лесу.

– Ага, в лесу, – уничтожающе произнес Фитиль. – Под кустом. Стволы там как грибы растут. Не гони мне эту ботву. У нас тут в Желтогорске не Брянские леса.

– Не хочешь – не верь, – пробормотал Славик.

– Не хочу, – отрезал Фитиль. – А ты все равно скажешь. Не сейчас, так потом скажешь.

В груди Славика зашевелился противный холодок страха. Фитиль сказал это таким тоном, что иначе как угрозу воспринимать его слова было невозможно. Славик понял, что впереди его ждут большие неприятности.

– Короче, ты подумай, – небрежно продолжал Фитиль, вставая и бесцеремонно засовывая пистолет за пояс, под рубашку. – Я тебя на днях найду.

Он повернулся и пошел вверх по склону оврага, явно не собираясь дожидаться своих спутников. Потрясенный Славик молча смотрел ему вслед. Фитиль выбрался наверх и вдруг обернулся.

– И это самое, – крикнул он. – Ты мне еще патронов в следующий раз приволоки, понял? И не финти – дороже обойдется.

Он исчез. Славик, чуть не плача, посмотрел на разбросанные по земле обрывки бумаги. Он был совершенно раздавлен. А ведь совсем недавно даже и представить было невозможно, что все обернется так плохо. А тут еще Вихор подлил масла в огонь.

– Ну ты дурак! – с чувством сказал он. – Зачем надо было Фитилю показывать? Ну, приспичило тебе хвастануть – мне бы показал. Постреляли бы от души. А теперь он тебе жить не даст, вот увидишь. Рисануться захотелось? Вот и рисанулся. Теперь Фитиль и мне проходу не даст. Эх!

Он безнадежно махнул рукой и тоже полез наверх. Славик беспомощно посмотрел ему вслед, потом подумал, что стоило бы собрать рассыпанные под ногами гильзы, но делать этого не стал, потому что не хотелось оставаться в одиночестве. Сейчас он с особенной силой почувствовал, насколько одинок и беззащитен в этом мире.

Макс никогда не жаловался на память и был уверен, что телефон Олеси запомнил точно. Но к концу недели эта уверенность значительно уменьшилась, потому что ни на один из звонков Олеся не ответила. Телефон молчал.

Макс терялся в догадках. Он не понимал, что могло произойти с того момента, как они расстались. Олеся уехала? Заболела? В голову приходили мысли одна другой противнее.

Положение осложнялось еще и тем, что Макс по легкомыслию не потрудился выспросить у Олеси ни ее фамилии, ни домашнего адреса. Пришлось запастись терпением и телефонным справочником. Все свободное время Макс посвящал изучению его страниц, но только через двое суток он наконец нашел нужное сочетание цифр. Олеся Веретенникова проживала по улице Первомайской в доме номер девятнадцать. Однако сразу же отправиться Макс туда не смог – у него снова было дежурство.

Он выполнил свое намерение на следующее утро после дежурства. Предварительно он еще раз позвонил и, выслушав десяток длинных гудков, решительно отправился по найденному адресу. Он рассуждал, что у каждого человека имеется хотя бы один сосед и хотя бы что-то этот сосед может знать.

Дом номер девятнадцать оказался девятиэтажкой. Квартира Олеси располагалась на четвертом этаже. Макс поднялся в лифте и без особой надежды позвонил в дверь. К его удивлению, открылась она тут же, и открыла ее сама Олеся. От неожиданности Макс только и смог вымолвить:

– Значит, ты дома?

Олеся даже не удивилась такому нелепому вопросу. Она казалась озабоченной и уставшей.

– Тебе повезло, – сообщила она. – Вообще-то я сейчас здесь не живу. Забежала вот взять кое-что из одежды. Извини, не могу даже предложить тебе кофе – в доме ничего нет.

– Я не хочу кофе, – сказал Макс. – Я по тебе соскучился. Покой потерял, сон – как в песнях поют… А где же ты теперь живешь? У мамы?

– У сестры, – сухо ответила Олеся. – Извини, у меня нет сейчас настроения. Я должна идти.

– Это следует расценивать как от ворот поворот? – с легким вызовом поинтересовался Макс. – Предупреждаю, от меня так просто не отделаешься.

– Ох, мне сейчас все равно! – в сердцах воскликнула Олеся. – Неужели ты не понимаешь? У нас в семье неприятности, и мне больше ни до чего нет дела.