— А что с Хозяином Зимы? — спросила Катрина осторожно.

— Небесные вестники прогнали его, и сняли чары его страшного колдовства. А Гретта… Гретта поняла, что когда требовала от своих ухажеров чистоты сердца, не заметила, как сама взрастила в себе порок — гордыню. Всю оставшуюся жизнь, будучи уродливой старухой, она помогала несчастным, выполняя все то, что некогда ставила условием своего замужества.

Катрина кивнула.

— Спасибо за эту историю, Лизетта, — сказала она, хотя и не нашла в ней ничего «чудного».

Вода начала остывать, и леди Догейн решила, что пора заканчивать принятие ванны. Принц Лансер хотел поговорить… И нужно узнать, как он планирует искать ее людей.

Катрина старалась не думать о своем сне и том странном совпадении, что в нем была и Гретта, и Хозяин Зимы — персонажи легенды, которую она никогда не слышала.

Впрочем, это давалось с трудом. То и дело она вспоминала глаза того ужасного незнакомца, холод его прикосновений и дыхания… И его обещание прийти за ней, когда настанет солнцестояние.

В замке было как-то странно пусто. Совсем мало слуг, а из гостей только Катрина. Отчего-то это ее тревожило, она вдруг ощутила себя заключенной в башне принцессой… После ванны служанки принесли ей простенькое голубое платье, которое согласилась одолжить девушке жена одного из местных вассалов. Оно было явно велико стройной и хрупкой леди Догейн, но это лучше, чем ничего.

Подвязав талию ремнем с золотым узором, Катрина с надеждой взглянула в зеркало, что стояло в покоях, которые выделил для нее принц.

Но надежды не оправдались. Платье хоть и принадлежало знатной даме, на ней сидело как мешок для репы! К тому же цвет ремня от ее прошлого наряда совершенно не гармонировал с его цветом. И как ей в таком виде показаться Лансеру? Как в таком виде завоевать его сердце?

Катрина готова была расплакаться… Она потеряла своих людей, и одним лишь небесам известно, живы ли они… А ведь этот долгий и опасный путь они проделали лишь для того, чтобы их леди обвенчалась с принцем, и в земли Догейнов пришел рассвет и благодать. Но Катрина подведет их! Получается… Все насмарку?

В дверь постучали. Лизетт, что сопровождала гостью всюду по дворцу, открыла ее, переговорила с кем-то, потом явилась к леди и сказала учтиво:

— Его Высочество пришел вас проведать… Вы готовы его принять?

Нет! Нет, она не готова! И не будет готова, пока не приведет себя в порядок! Но… Когда это случится? Нельзя заставлять Лансера ждать, его вассал и так ей не доверяет.

Катрине ничего не оставалось, кроме как согласиться.

Лизетт вернулась к дверям и впустила Его Высочество в комнату. Он уже был не в кожаных доспехах, как на дороге, а в расшитой атласной рубашке и легких тонких штанах. Катрина без труда различила очертания крепких мышц под дорогой тканью и смущенно отвела взор.

— Леди Догейн, — он приблизился, — как вы себя чувствуете?

— Хорошо, Ваше Высочество, — она поклонилась, как принято это было в высшем свете, — спасибо за заботу и… за гостеприимство.

— Вы очень любезны, миледи. Но прием, который устроил вам Размунд едва ли можно назвать гостеприимным, — Лансер раздраженно поморщился, — надеюсь, вы не сердитесь из-за него. Размунд никому и никогда не доверяет.

— Вы заступились за меня и это главное. Размунд волен думать все, что пожелает, я приехала не к нему… — Катрина осеклась, решив вдруг, что говорит лишнее.

Однако лицо принца засияло от ее слов. Он посмотрел на нее так… Ей не удалось бы описать как. Нежно? Восхищенно? Тепло? Леди Догейн не могла определить, какое именно чувство выражали сейчас его глаза. В одном не было сомнений — этот взгляд заставлял ее сердце биться быстрее.

— Вы лихо поставили его на место, миледи, — он ухмыльнулся, — должен сказать, я был восхищен, — он помолчал, потом, чуть покраснев, прибавил, — вы кажетесь такой хрупкой и беззащитной… Но вы, определенно, умеете постоять за себя.

— Спасибо, Ваше Высочество, — в груди потеплело. Она вдруг забыла об ужасном платье, о том, что ремень к нему не подходит, о приличиях и Лизетт, которая стоит рядом и слушает их разговор. Ничего не имело значения, кроме его взгляда, его слов и его улыбки.

— Я вижу, — после недолгой паузы сказал Лансер, — вы приняли мой подарок? — он тут же пояснил, — ароматические смеси.

— О… — она сначала и не поняла, о чем он говорит, — да… Да. Спасибо, Ваше Высочество, вы очень щедры.

— Я привез эти смеси из своего похода в Небесный город. Южане не умеют воевать, миледи. Совсем не умеют. Но духи они делают отменные. Этот аромат вам очень идет.

— Это роза, Ваше Высочество, — она кокетливо улыбнулась и удивилась сама себе.

— Роза, значит? Что ж… Если вам так подходит ее запах, должен подойти и герб…

Лансер вдруг прервался. Катрина застыла изумленно. Что это он? Он намекает, что ей подает герб с розой? Греб, который станет ее гербом после замужества с принцем?

Сердце замерло, руки вспотели. Неужели… Неужели?

Принц спешно прочистил горло. Он явно смутился своим словам и решил быстро сменить тему:

— Люди Размунда, должно быть, уже привели вашего пажа. Пойдемте, миледи, поговорим с ним. И тогда я решу, как мы будем искать ваших людей.

Он подал ей руку. Леди Догейн вложила тонкую кисть в его ладонь. Он вздрогнул, прикоснувшись к ней. И тут же сделал вид, что не вздрогнул.

Принц провел ее по темным коридорам замка к лестнице. Помог спуститься по скользким и крутым ступеням, осторожно придерживая ее за талию.

Вскоре они оказались в центральном зале донжона. Здесь стояло три длинных стола, сложенных в форме буквы «П». Вероятно, тут также проводились пиры. На стенах висели широкие и яркие гобелены с изображениями рыцарей, прекрасных дам и фантастических тварей.

Меж столами, там, где во время празднеств располагались музыкальные труппы, стоял Размунд со своими людьми, а рядом — худой и маленький Бенжен — паж лорда Догейна, которого отправили в замок за подмогой, когда карета заехала в яму.

Катрина облегченно вздохнула и поблагодарила Небеса, что они уберегли мальчика от ужасного исчезновения.

— Миледи! — когда Бенжен увидел ее, тут же подскочил к госпоже, схватил за руки и оглянул испуганными глазами, — мне сказали, что все исчезли. Бродерик, Джайм… Все! — его губы затряслись, лицо побелело, — Небеса… Как я счастлив, что вы целы и невредимы!

Бенжен был сыном давнего знакомого лорда Догейна. Их семья обеднела, потому из мальчика решили сделать рыцаря — походы в южные земли приносили большой доход бравым воинам короля. Лорд Догейн согласился взять его в качестве пажа к себе, а потом, если Бенжен будет усердно трудиться, отдать в оруженосцы к своему сыну, сэру Артуру Догейну, известному рыцарю и герою Ассирской войны.