Керри снова оглядела комнату.

– А украшения? Деньги?

Мэтьюз указала на распахнутую дверь в гардеробную.

– Там есть огромная шкатулка для драгоценностей – больше похожая на маленький комод, – полная сверкающих камней. А сверху лежит ее кошелек. Кредитки и деньги – все внутри. И кошелек мужа тоже там. Кредитки и деньги тоже внутри, как у нее.

– На ограбление не похоже, – сказал Фалько, стоя у открытых стеклянных дверей.

«Определенно», – мысленно согласилась Керри. Обращаясь к Мэтьюз, она сказала:

– Давайте посмотрим на вторую жертву.

– Сюда. – Мэтьюз качнула головой в сторону двери.

Керри последовала за ней обратно в холл и дальше по лестнице вверх. К тому моменту, как они дошли до второго этажа, к ним присоединился Фалько.

– Я проверил снаружи, – сказал он, обращаясь к Керри. – Веранда у спальни выходит во двор. Ступеньки ведут к каменной дорожке. Кругом роскошные газоны, а клумбы засыпаны опилками. Там мы не найдем никаких следов.

Керри не удивилась. На подобных участках едва ли отыщется кусок голой земли, где можно было бы обнаружить след обуви. Иногда и самый роскошный пейзаж тебе не друг.

Наверху был кабинет и еще три спальни, каждая с ванной комнатой. Первая спальня принадлежала второй жертве.

– Это комната тещи. Жаклин Роллинс, – сказала Мэтьюз, задержавшись у входа в комнату. – Семьдесят лет. Она переехала сюда вместе с Эбботтами сразу после их медового месяца. У нее, очевидно, были проблемы со здоровьем. На тумбочке я нашла несколько серьезных лекарств. Я, конечно, не врач, но, – Мэтьюз сделала Керри приглашающий жест, – мой отец умер от рака легких. Я узнала некоторые таблетки. Что бы у нее ни было, она болела, и тяжело.

Керри остановилась в центре комнаты и огляделась. Пахло дезинфицирующими средствами, как в свежеубранной палате в больнице. Стены были покрашены в успокаивающий голубой цвет. Их украшали несколько акварелей с изображением пляжа и океана. В подтверждение слов Мэтьюз на прикроватной тумбочке стояло несколько баночек с лекарствами. Рядом с кроватью – ходунки. Покрывало смято, но самой жертвы нигде не было.

Взгляд Керри проследовал к приоткрытой двери в ванную.

– Она там?

Мэтьюз кивнула на дверь.

– В соседней комнате.

Судя по выражению ее лица, ужасы еще не закончились.

Мэтьюз первая прошла в следующее помещение – детскую – и указала на дверную ручку.

– На краске вокруг есть несколько царапин. Мне кажется, именно здесь она сломала ногти. Она, возможно, была в ужасе и пыталась открыть дверь. Кроме того, вот здесь есть маленький кусочек плоти, вероятно, кожи, – вот, на краю двери. – Она указала на место прямо над дверной ручкой.

– Она плохо соображала, – предположила Керри. – Но стремилась попасть в эту комнату не просто так. Только не говори мне, что еще и ребенок пропал. – От этой мысли у Керри сжалось все внутри.

– Не совсем так, – пояснила Мэтьюз. – Пропавшая жена беременна.

О господи.

Вторая жертва лежала на спине на полу в центре комнаты. Коса из седых волос, длинная бледно-розовая ночная рубашка, перепачканная в крови. Ей дважды выстрелили в грудь, прежде чем она сдалась. На лице были видны следы побоев.

Черт. Керри присела на корточки рядом с убитой. Два ногтя на правой руке были сломаны. Кроме того, на предплечье виднелась небольшая царапина. Возможно, она ободрала руку о дверной косяк. Запах мочи и фекалий дополнял металлический запах крови. Насильственный характер смерти смыл последние остатки достоинства с бедной женщины.

Керри поднялась, оглядела комнату, выкрашенную в пастельно-розовый и ярко-белый цвета. Выдохнула.

– Может быть, они собирались усыновить ребенка? Откуда мы знаем, что жена беременна?

– Витамины для беременных в хозяйской ванной внизу, – ответила Мэтьюз. – И фотография, где они с мужем рассматривают картинку с ультразвука. Стоит на комоде, вон там. – Она кивнула на блестящий белый комод у противоположной стенки.

Эта новость добавила еще один пласт версий к делу.

– Возможно, мы имеем дело с извращенцем, которому нужен был только ребенок, которого она вынашивает, но ведь есть другие способы похищения, проще… – Керри трудно было смириться с подобной идеей. – Прийти в дом и уничтожить целую семью, мне кажется, перебор.

Фалько дотронулся до подвесной игрушки над кроваткой, и та начала медленно вращаться.

– А может, беременная девушка поехала крышей и укокошила всех.

Такое тоже было возможно. Керри подошла к кроватке и, глядя на пеленки с единорогами, начала мысленно составлять ориентировку по Селе Эбботт. Обращаясь к Мэтьюз, она сказала:

– Мы знаем, на каком она месяце?

– Дата родов, записи на прием к врачу и информация про ее гинеколога – все у нее в телефоне. Она на тридцатой неделе.

Керри стало нехорошо. Пока у нее были основания, она собиралась рассматривать пропавшую жену как жертву, а не как убийцу или пособницу. Учитывая беременность, Керри не могла себе представить эту женщину всаживающей пару пуль в собственную мать, по крайней мере без серьезного мотива, особенно в детской. Супруги постоянно убивают друга, однако дочери расправляются с матерями значительно реже. Кроме того, пистолет – не самое очевидное оружие для женщины, решившей избавиться от членов своей семьи. Яды пользуются гораздо большей популярностью. Иногда ножи. С другой стороны, Керри совсем ее не знала. Может, она выросла с пистолетом под подушкой? Что, если ее отец или братья были охотниками? Она могла посещать тир так же регулярно, как некоторые свои книжные клубы.

В любом случае, два человека были мертвы.

– У жены есть еще какие-нибудь родственники?

Мэтьюз покачала головой.

– По словам домработницы, мать была ее единственной родственницей, помимо мужа.

– А что слышно от соседей? – спросила Керри с надеждой.

– Мы обошли ближайшие дома, но никто ничего не видел и не слышал.

Плохо, что соседи не слышали выстрелов, но Керри это не удивило. Она работала в похожих районах и раньше. Роскошные дома строили из звуконепроницаемых материалов на приличном расстоянии друг от друга, что обеспечивало полную приватность. Даже пейзаж здесь создавался с мыслью о неприкосновенности частной жизни.

Керри сделала полный оборот вокруг своей оси, запоминая печальную сцену, а затем переключила внимание на Фалько.

– Охранная фирма говорит, что сигнализацию отключили в пять утра. Убийца вошел внутрь и застрелил мужа, предположительно воспользовавшись глушителем, чтобы никого не разбудить в доме. После этого он поднялся наверх за тещей. Она его удивила, поскольку не спала. Может, не было никакого глушителя, и она услышала первый выстрел. Теща сопротивлялась, пыталась убежать, и потребовались еще два выстрела, чтобы ее остановить. Что же он, черт возьми, сделал с женой, если предположить, что она – не убийца?