В себя я пришла на стуле. Панталоны надеты на отшлепанную задницу, из рубашки ничего не торчит, даже все пуговки застегнуты, цепь снова ослаблена, и руки в наручниках лежат на коленях. Словно ничего и не было. Только в теле бродят отголоски пережитого блаженства и горят огнем ягодицы.

Мужская рука приподняла мою голову за подбородок.

«Он еще здесь?» – вяло удивилась я.

Поцелуй был неожиданно мягким и нежным.

– До встречи…

Да уж… Можно не сомневаться, эта встреча обязательно состоится. Через три дня.

Нет, я не буду думать об этом сейчас. Иначе просто сойду с ума.

***

Я вышла из офиса, с наслаждением втянула в себя свежий воздух. Деньги, которые лежали в сумочке, конечно, грели душу, но внутри этой самой души после всего пережитого был самый настоящий бедлам. В голове теснились тысячи вопросов, и мне безумно нужны были ответы.

Я заскочила домой и застала Элвиса все там же, на том же диване, молча положила деньги рядом. Он окинул меня взглядом, значение которого я не могла понять, слишком уж много в нем было намешано.

Он долго молчал, уставясь на солидную пачку купюр, потом выдавил из себя:

– Откуда деньги? Их много, слишком много, во что ты ввязалась?

Вот уж это я меньше всего хотела сейчас с ним обсуждать.

– Я не могу тебе сказать.

Элвис усмехнулся, и было в его усмешке что-то такое неприятное, что мне захотелось оправдаться, как маленькой девочке.

– Я подписала документ о неразглашении, так что прости. Ничего такого, за что мне было бы стыдно. И ничего незаконного.

Да, я врала. Безбожно врала. Но что мне еще оставалось делать? Кому станет лучше, если он узнает правду?

Элвис поднялся с дивана и пошевелил рукой купюры, прикасаясь к ним так, словно это не деньги, а ядовитые змеи.

– Я даже подумал, что ты подалась на панель…– он снова усмехнулся, хотя усмешка больше напоминала гримасу. – Но там столько не заработаешь.

Мои щеки вспыхнули от стыда. Ну а что, черт возьми, он еще должен был подумать? К тому же его догадка почти верна.

– Значит, ты должен быть рад, что это не так, – сказала я, торопливо сворачивая неприятный разговор.

– Поужинаем? – вдруг мягко спросил Элвис, становясь немного похожим на себя прежнего. – Я кое-что приготовил.

Вот ведь, он даже нашел в себе силы встать с дивана. Может, и правда жизнь налаживается? Может, у нас еще все будет хорошо? Я улыбнулась ему самой милой улыбкой, на которую только была способна сейчас.

– С удовольствием, но позже. У меня еще есть кое-какие дела. Нужно заехать… – я замялась. Черт, а ведь я даже не могу сказать ему, куда именно мне нужно заехать. Раньше между нами совсем не было тайн. Только легкость, доверие и горячее, веселое желание… – В общем, я постараюсь не поздно, но ты, если что, не жди меня, ложись спать.

Я наскоро умылась и вызвала такси. Конечно, мы обязательно поужинаем с Элвисом и, возможно, у нас даже получится поговорить, только чуть позже, а сейчас мне просто необходимо встретиться с Нэнси.

Я стояла на крыльце аккуратного коттеджа и в который раз вжимала кнопку звонка, напряженно вслушиваясь в тишину за дверью. Лишь приглушенные трели гулко разносились где-то внутри, да шумели вековые деревья городского парка, начинавшегося сразу за задним двором. Дежавю. Откуда-то издалека долетел заливистый детский смех, по улице, сыто урча мотором и поблескивая новенькими боками, не спеша проехала машина. Дверь внезапно распахнулась. Шагов я не слышала, словно Нэнси все это время стояла в прихожей, и думала: открыть или не открывать. Она зябко куталась в теплый плед, из-под которого выглядывали полы махрового белого халата и вязаные шерстяные носки. Странно, на улице вроде жара.

– Привет! – улыбнулась я. – Можно войти?

Нэнси окинула меня недобрым взглядом и не подумала посторониться. Она явно не рада была меня видеть. Я даже растерялась. Казалось, наоборот, теперь, когда мы в одной лодке, пусть даже и такой своеобразной, нам было бы правильно держаться вместе.

Откровенно говоря, я очень рассчитывала разжиться здесь информацией. Но главное – в этом трудно было признаться даже самой себе – мне просто хотелось поговорить… Хоть с кем-то, кто в состоянии понять, что сейчас происходит в моей жизни.

– Что, опять нужны деньги? – прищурилась Нэнси, уголки ее губ презрительно скривились. Откуда такая враждебность?

– Нет, – я помотала головой, – то есть да, конечно, но все уже решается, так что спасибо тебе.

– Не знаю, о чем ты, – отрезала она. – Но если ты за что-то благодарна, ок, считай, что я тебя услышала. Что-то еще?

Да уж, к тому, что Нэнси вообще не захочет говорить, я была не готова. Мне казалось, ей самой хотелось бы разделить с кем-то свою тайну. С тем, кто не выдаст, потому что сам там же… Нэнси потянулась к дверной ручке, явно собираясь захлопнуть дверь перед моим носом. Но план «б» созрел мгновенно. К счастью, все необходимое для него у меня было.

– Да! – Я достала из пакета бутылку мартини, покачала ею в воздухе. –У меня есть дикое желание надраться, а в одиночку совсем не хочется.

Нэнси поколебалась несколько секунд, а потом вяло махнула рукой:

– Проходи.

Пока Нэнси запирала дверь, я проскользнула вперед и, оказавшись в знакомой уже гостиной, удивленно огляделась. Сейчас ее никто не назвал бы роскошной или только что сошедшей со страниц глянцевого каталога. Здесь царил, мягко говоря, беспорядок. Пустые бокалы тут и там, бутылки разной степени наполненности, разбросанные журналы, большое липкое пятно на полу, заляпанная барная стойка, коробки из-под пиццы, китайской еды и прочего фастфуда, слой пыли на дорогой мебели – словно хозяйке было наплевать где жить и что есть. В общем, все это выдавало тот раздрай, что наверняка происходил в ее жизни и в ее душе.

Все так же кутаясь в плед, Нэнси молча достала из бара пару чистых бокалов, плеснула в них мартини. Разбавлять мой не стала, а в свой щедро добавила водки и тут же осушила половину. Щеки ее порозовели, лицо разгладилось. Она забралась на барный стул, кивнула мне на соседний. Я послушно уселась, собралась с силами и выпила свой бокал почти до конца. В голове с непривычки зашумело, в животе стало жарко. На самом деле я предпочла бы оставаться трезвой, но сейчас это точно не проканает, а поговорить с Нэнси просто необходимо.

– Сколько уровней в Лабиринте? – задала я вопрос, который, пожалуй, не был самым главным, но с чего-то же надо начать.

Нэнси усмехнулась:

– У тебя, наверное, совсем короткая память, ты уже забыла, что подписывала бумагу о неразглашении, – она в два глотка прикончила свой коктейль и поморщилась. – Если забыла, то самое время вспомнить. И еще кое-что, я тоже ее подписывала.