Вот так вот дружище – мысленно я даже пожалел совсем немного паренька. Нашел с кем связываться – я вежливости в колпинских утренних электричках учился.

Несмотря на напряжение момента и всеобщее, направленное на меня усиливающееся внимание, я смог сохранить спокойствие и вернуться к экрану ассистанта. Даже не поменял непринужденную позу, так что по виду получалось, что гимназист-третьекурсник передо мной отчитался, а теперь стоит в ожидании. Ему это очень не понравилось, и он совершил ошибку, которую я ждал: парень резко шагнул вперед, и попробовал заставить меня встать.

Воздушник схватил меня за плечо и собрался рывком дернуть, но я уже вставал сам, словно распрямившаяся тугая пружина. Ускорившись и входя в скольжение, я вбил кулак ему под ребра – селезенку точно порвал. Добавил левой, апперкотом, но сверкнула яркая вспышка и кулак пронзило острой болью – с запозданием сработала защита гимназиста. Глаза его ярко вспыхнули магическим светом, он попытался разогнуться, но я ударил еще раз. Причем сделал это интуитивно - хлестко, кошачьей лапой, целясь в глаза.

Кисть в момент удара окутало едва заметной серой пеленой, формирующейся из лоскутов завихрений мрака. Словно в замедленной съемке я наблюдал, как мои пальцы вскрывают и рвут слой защиты на лице воздушника, словно когти толстую полиэтиленовую пленку. Вдруг, почти ослепляя на миг, сверкнуло еще раз; со звонким лопнувшим звуком взвихрилась хрустальным водопадом разбитая защита, а воздушник истошно закричал. Из его лопнувших бровей хлынула кровь, заливая лицо. Он зажмурился, но в рефлекторной попытке защититься вскинул правую руку, кисть которой обуял серый вихрь сияния.

Перехватив юного воздушного мага, я рывком его бросил, укладывая ничком на скамейку. Правая рука парня легла как надо, вдоль двух деревянных перекладин. Мне оставалось только прыгнуть и пяткой вбить ее в зазор рукой. Гимназист закричал – расстояние между перекладинами скамейки было нешироким, так что сломанные кости и содранная до мяса кожа гарантированы. Опасаясь применения магии, я добавил ему еще раз, ногой в затылок, успокаивая. Затих вроде – прислушался я на миг в полнейшей тишине, и спрыгнул со скамейки на землю. Звучно хрустнул гравий под ногами, кто-то громко выдохнул.

Если сейчас развернусь и попробую уйти, мне может прилететь – понял я, глядя в глаза собравшимся гимназистам. Компания, в которой был воздушник, молчаливо напряглась, но пока все замерли в ожидании. Остальные гимназисты вокруг смотрели с восторженным интересом. Все получили желаемое зрелище, пусть и унижения физического, а не морального – как было сказано в первоначальной программке. Пусть не московское Динамо, а ереванский Арарат, и не выиграли, а проиграли – но все равно интересно же.

- Как его зовут? – поинтересовался я безадресно.

- Антон Аверьянов, - ответила одна из девушек поодаль, сидевшая на траве по-турецки скрестив ноги.

- Какой Антон Аверьянов неуклюжий, - произнес я с искренним сочувствием. – Это же надо так неудачно поскользнуться и упасть, ц-ц-ц… - с сожаление покачав головой, я открыл ассистант и активировал сигнал вызова помощи целителей в меню. Добавил пометку срочности, закрыл проекцию экрана и еще раз оглядел присутствующих.

- Господин Антон Аверьянов думал, что выполняя роль шакала-подпевалы, он защищен, - заговорил я ровным голосом. – Но он ошибся. Так иногда бывает. Если еще кто-то захочет пошутить надо мной по чужой указке, присылайте сразу вызов на дуэль, дешевле будет. Или будете также лежать обмочившись от боли и страха.

Штаны у него сухие, кстати. Но мог же я ошибиться, верно?

Повернувшись к нелепо раскоряченному, вбитому в скамью воздушнику, я поднял его левую руку. Ухоженная белая кисть, которая не знала тяжелой работы. Кольцо на пальце, с пустым серебряным щитом. Сразу снять не получилось, пришлось резко дернуть – не по размеру, маловато. Хотя может гимназист пил-гулял вчера, и до сих пор отекший ходит.

Пока снимал перстень, Аверьянов понемногу приходил в себя – начал мычать и пытаться шевелиться. Подумав немного, я сломал ему безымянный палец, с которого только что снял кольцо.

- Эй, уважаемый, - похлопал я взвывшего гимназиста, который от боли окончательно пришел в себя. – За перстнем своим хозяина пришлешь, который тебе команду дал в мою сторону полаять. Пока ребят, не болейте, - выпрямился я, и оглядев собравшихся рядом юношей и девушек, развернулся.

Уходя, чувствовал на себе жгущие взгляды спутников воздушника. И понимал, что сейчас иду по краю – со всеми не факт, что справлюсь. Но первого, кто решился бы взять на себя ответственность и нарушить правила гимназии не нашлось. Ушел я беспрепятственно. Пришлось только в сторонку отойти почти сразу, когда по неширокой дорожке пробежало сразу три гимназистки-целительницы.

Дошел по тенистым аллеям до другого конца парка, присел на скамейку уже здесь. Пока шагал, обдумывал произошедшее. Вроде со всех сторон поступил правильно.

Белесый воздушник сказал мне: «инцест дело семейное». Если бы я промедлил с реакцией, стал бы объектом прямых насмешек, а каждому смеющему вызов на дуэль не кинешь. Тем более за что – за фразу про инцест? «А почему эта фраза для вас оскорбительна, Артур Сергеевич?»

Сейчас, когда гимназист воздушник случайно поскользнулся и упал на скамейку, теперь уже он в невыгодной позиции. Не представившись, пристал ко мне с глупой фразой. Когда я попросил его меня не отвлекать, попытался применить физическую силу. Конечно, я испугался – а что было дальше, не помню. Особенно когда господин гимназист активировал магические способности, я очень сильно испугался и вообще не понял, что произошло потом, господин учитель. Как-то так.

Тем более он будет выглядеть глупо, если хватит ума заявить о том, что он не сам поскользнулся, а я его в скамейку вбил. Тогда придется сначала объяснить, зачем он вообще ко мне обратился, и что именно сказал. Если ко мне и будут претензии какие-либо по хамоватому ответу, то это не страшно. Проустите – с английским выговором – я недауно в Мать-Россиа, не знал, что «жеуать соупли» оскоурбление, готоу принести искренние извинениа.

Спокойно обдумав произошедшее со всех сторон, я вдруг вспомнил о трофее в кармане. Когда доставал, ощутил весьма необычный эффект – кольцо слегка отталкивалось от кожи, словно моя рука была магнитом, повернутым к печатке одинаковым полюсом. Проверяя неожиданную догадку, я раскрыл ладонь, и перстень чуть воспарил над кожей.

Интересно. Оставшийся у меня перстень убитого Сергея, жизнь которого послужила материалом для слепка души на мне, был мертв. Этот же наполнен энергией, причем мне совсем не близкой. Продолжая внимательно вглядываться в перстень, я увидел на печатке проявляющийся герб: на голубом фоне серебряная стена с тремя башнями, над стеной длань из облака с серебряным же мечом.

Я видел этот родовой знак на занятиях с фон Колером. Это герб одного из национальных кланов – но точно не Разумовские и не Юсуповы. Названия не запомнил – потому что я не дворянский или боярский сын, для меня гербовая азбука пока темный лес, в отличие от. Еще и помощника личного терминала с доступной в любой момент справочной информацией нет.