– Но сдается мне, что это еще не все, милорд? – спросил Барклай, не сводя с господина министра проницательных глаз.

– Вы снова правы, мистер Барклай. Есть еще кое-что, что может заинтересовать вас, – ответил Пальмерстон, и его слова вызвали огромный интерес у купцов. – Мы считаем, что если уж бить русскую гидру, то надо рубить ее под самое основание. Для этого надо навеки запереть этих дикарей в дремучих пределах Тартарии, полностью отрезав от любого выхода к морю. Ведь кроме Балтики и Черного моря у них есть еще два незамерзающих порта, Архангельск и Петропавловск-на-Камчатке. Через эти северные и восточные окна русские могут торговать с Европой, Китаем и Америкой, продолжая угрожать британским интересам, – молвил сэр Генри, величественно скрестив руки на груди. – Королева Виктория считает, что эти порты следует не просто разорить, их нужно отторгнуть в пользу Британии, вместе с прилегающими к ним землями. И передать их в пользу британских компаний, например, Норд-Азиатской и Ост-Азиатской.

Говоря это, сэр Генри радостно отмечал, как ярким огнем наживы загорались глаза его собеседников.

– Скажите, милорд, а насколько реальны эти планы? – спросил Барклай, судорожно сжимая в руке опустевший бокал.

– Более реальны, чем вам это может показаться, – величественно произнес лорд. – Посудите сами. Крупных воинских соединений в Архангельске и Петропавловске никогда не было и, согласно сведениям наших дипломатов, не будет. Там только малочисленные гарнизоны крепостей, с которыми легко справится наш флот с десантом на борту. Представьте себе, господа – с одного удара под нашу руку отходят территории вдвое большие, чем наши Индии вместе взятые. На севере мы займем все побережье Белого и Баренцева моря, а на востоке – всю Камчатку, Чукотку и побережье Охотского моря.

– А Аляску? – сварливо спросил Хэндерсон.

– Очень хорошо, что вы упомянули о ней, сэр. Русская колония в Америке весьма малочисленна, и с ней можно легко справиться при помощи индейских племен колошей. У губернатора Британской Колумбии с ними хорошие связи, и уговорить их напасть на Новоархангельск и остров Ситху не составит большого труда. Надо будет только хорошо заплатить.

– И сколько? – настороженно поинтересовались негоцианты.

– По нашим подсчетам, сто пятьдесят тысяч фунтов стерлингов.

– Такие огромные деньги! – чуть ли не хором воскликнули торговцы, но лорд Пальмерстон холодно осадил их:

– Для бакалейщика из Ист-Энда или клерка из Сити это действительно огромные деньги, но никак для совладетелей двух новых торговых компаний, почетным пайщиком которых будет сама королева Виктория!

– Помилуйте, милорд, но на такие деньги можно оснастить целый флот! – не сдавался Фарроу.

– Именно целый флот, господа, который покорит русский Север и Камчатку и объявит их владениями английской короны.

– Но все равно, сто пятьдесят тысяч фунтов – это очень большие деньги, даже для нас, – молвил Барклай, и Пальмерстон с пониманием кивнул головой.

– Королева Виктория хорошо понимает это, мистер Барклай, и потому ограничила первичный взнос сорока пятью тысячами фунтов.

Это известие вызвало одобрительный гул среди денежных тузов Британии. Лишь один Фарроу сварливо произнес:

– По-моему глубокому убеждению, нам не стоит раскошеливаться на ружья и порох для индейцев, господа. Ведь полностью отрезанный от метрополии русский гарнизон в Ново-Архангельске будет вынужден капитулировать даже перед простым капером, которого мы туда пошлем. Не правда ли?

Слова Фарроу были немедленно поддержаны остальными совладельцами новых торговых компаний, спешивших уберечь от грядущих трат свои деньги.

– Как вам будет угодно, господа, – примирительно сказал сэр Генри, а про себя подумал: «Видит Бог, совесть моя чиста. Деньги даны только на захват Архангельска и Камчатки. Значит, русская Америка отойдет Гудзоновской компании Канады, которая давно зарится на эти земли».

В этот день господин министр еще долго беседовал с гостями лорда Сноу, яростно отстаивая озвученную сумму начального капитала будущих азиатских компаний. Да и как было сэру Генри не ломать копья, если он имел с нее свои кровные три процента.

Был уже поздний вечер, когда торги закончились, прощальный бокал был выпит и лорд Пальмерстон отправился домой. Там он засел за составление доклада о своей встрече, адресованного лорд-канцлеру, ее тайному организатору и вдохновителю.

Сидевший на мешке с английской шерстью чиновник остался весьма доволен результатами деятельности Пальмерстона.

– Не думал, сэр Генри, что они так быстро согласятся финансировать наши приготовления против русских. Отдаю должное вашему мастерству убеждения, – молвил лорд-канцлер, ознакомившись с докладом своего тайного эмиссара.

– Если быть честным, то решающую роль сыграло не столько мое скромное искусство ритора, сколько скрытое желание этих людей быть вовлеченными в государственные дела. Если бы вы только видели, с какой жадностью поглощали они мои слова о наших тайных приготовлениях к войне! Вне всякого сомнения, это были одни из лучших минут в жизни господ финансистов. Кроме того, возможность обогатиться на наших будущих колониях в России также сделала свое дело.

– Надеюсь, что ваше откровение с господами банкирами носило сугубо ознакомительный характер? – настороженно спросил лорд-канцлер, но Пальмерстон поспешил его успокоить.

– Ровно в тех границах, что вы обозначили на нашей последней встрече, милорд. Никаких дат и имен, исключительно общие черты, – заверил собеседника сэр Генри с невозмутимым лицом, хотя в своей беседе с банкирами он далеко перешагнул границы, обозначенные лорд-канцлером. Исповедуя ту истину, что цель оправдывает средства, господин министр всегда делал только то, что считал нужным, без оглядки на чужое мнение или запрет. – Однако и этого хватило с лихвой, чтобы наши денежные мешки ощутили свою причастность к великим делам королевства и с радостью открыли перед нами свои сундуки. Первые платежи должны состояться уже на этой неделе.

– Отлично, сэр Генри. С помощью этого золота мы сможем полностью реализовать все наши планы против русских. Подобно амазонской анаконде, мы сокрушим императора Николая, охватив стальным кольцом блокады все морское побережье России. Парализовав ее торговлю, мы нанесем сокрушительный удар по российской земле владельческой элите. Не имея возможности сбывать на внешнем рынке продукцию своих хозяйств и закупать предметы роскоши, она будет требовать от царя скорейшего завершения войны.

– Превосходный план, милорд. Он позволит сохранить жизни нашим солдатам и усилит наши мировые позиции перед Францией и Америкой.

– Какие новости от сэра Джеймса? Он по-прежнему уверенно контролирует турецкого султана и его двор? Сможет ли он успешно противодействовать князю Меншикову, который по приказу царя должен отплыть в Константинополь со дня на день? Королева Виктория очень обеспокоена этим известием.

– Ее королевское величество может быть спокойной. За последнее время влияние Британии на владыку Константинополя ничуть не уменьшилось, а даже увеличилось. Особенно благодаря письму королевы, а также отправленным ею подаркам. Абдул-Меджид пришел в сильный восторг от вида парадной люстры, что прислала ему ее величество. В своем послании сэр Джеймс сравнивает этого азиата с маленьким ребенком, впервые увидевшим рождественскую елку.