или советом. Она была слишком самолюбива и терпела меня только по необходимости. Эта терпимость закончилась в тот момент, когда она решила, что я ей перечу.

Как только Кинг рассказал ей о том, что я солгала, она собрала мои вещи, выставила их у входной двери и сказала мне убираться. Я не буду обманывать ее и говорить, что она поступила бессердечно. Она дала мне пару сотен долларов, прежде чем выкинула меня на улицу.

Стиснув зубы, мама повернулась и махнула в мою сторону лопаткой, которую держала в руке.

— Следи за тем, что говоришь. Видишь, вот почему он надрал тебе задницу. Из-за твоего грязного рта. Хорошего человека ты бросила без всякой причины, — огрызнулась она. Я проигнорировала ее. Она была последним человеком, от которого я стала бы слушать советы насчет отношений.

У моей матери был ужасный вкус на мужчин, включая моего папу. Мне было восемь, когда он бросил ее ради одной из ее подруг. Но я помню, как он довел ее до слез перед уходом. Он тоже был бездельником. Он не работал, поздно приходил домой и обзывал ее всякими словами. Она терпела это, пока однажды он просто не вернулся домой.

После него были Эрл и Карл. Они оба были моложе ее, но она позволяла им использовать ее в качестве половой тряпки. Они оба изменяли. Оба били ее, когда им того хотелось.

В конце концов они все ушли, а она стала искать нового, вместо того чтобы наладить свою жизнь.

Думаю, она решила, что смена расы изменит ее судьбу. Вот тут и появился Джеймс, отец Кинга. То, что он был белым, не имело никакого значения. Он оказался точно таким же, как и все мужчины, которые были у нее до него. Он тоже ушел.

— Иден. — Мама позвала меня по имени, когда я не обратила на нее внимания.

Я подняла глаза и увидела, что она наблюдает за мной. В ее взгляде было видно раздражение.

— Твое и мое мнение о добре чертовски сильно отличаются. Знаю, ты не хочешь моего присутствия здесь, это ясно. Поверь, я надолго не останусь.

Как раз в тот момент, когда я закончила свою речь, на кухню вошел Кинг в одних боксерах, выглядевший посвежевшим, словно он не трахал меня всю ночь до потери сознания и ворча о моем якобы предательстве.

Когда он повернулся, чтобы посмотреть на меня, я опустила голову в миску с хлопьями, из которой ела. Но боковым зрением видела, как лицо мамы прояснилось. Не уверена, хотела ли моя мама трахнуть Кинга или видела в нем своего настоящего сына, но в любом случае она всегда относилась к нему лучше, чем ко мне.

Словно щелкнув выключателем, я увидела, как кардинально изменилось ее поведение. На ее пухлых губах появилась улыбка, а тон стал на октаву мягче. Она вскочила на ноги.

Я сжала переносицу, надеясь предотвратить надвигающуюся головную боль.

— Дело не в том, что я не хочу, чтобы ты была здесь. Просто меня беспокоит то, что ты выглядишь подавленной вдали от своего мужа. — Она разыгрывала спектакль, изображая обеспокоенную мать.

Да, давай, сделай еще хуже, чем уже есть.

— Доброе утро, Эшфорд. — Она улыбнулась ему, выпустив поток дерьма из своих губ.

— Доброе утро, мама. — сказал он и я почувствовала на себе его тяжелый взгляд.

С моих губ сорвался раздраженный вздох. Я ненавидела, когда он называл ее мамой. Он делал это только потому, что знал, как это меня раздражает. Мама хихикнула.

— Я приготовила для тебя «добро пожаловать домой» завтрак. Также есть сосиски, печенье и овсянка с маслом и молоком, как ты любишь.

Я сжала зубы. Она даже мне нечего не предложила. От этого хотелось смеяться и плакать одновременно.

— Ладно, — сказала я вслух. — Неважно, — пробормотала себе под нос.

— Вы двое вечно ссоритесь. — Кинг вмешался таким приторно-сладким тоном, что у меня аж задница зачесалась. Я подняла голову, и демонстративно закатила глаза.

Он наблюдал за моим лицом, изучая меня. Это был первый раз, когда мы увидели друг друга при свете дня почти за четыре года. Кинг выглядел точно так же, как и раньше, словно время заморозило его. Правда, очки все также были на месте.

Он заглянул мне в глаза, словно что-то искал, и на его лбу пролегла глубокая морщина. Я потупила взгляд.

Я слышала, как он поблагодарил маму за тарелку, которую она ему протянула. Затем почувствовала, как его колено коснулось моего, когда он сел рядом.

— Мы не ссоримся, — солгала мама. — Я просто пытаюсь убедить ее, что она совершает ошибку. Ей стоит вернуться к своему мужу. Я пыталась объяснить ей, что некоторые вещи иногда случаются в браке, и она просто должна научиться справляться с ними. — Она повернулась к нам спиной. Глаза Кинга опасно сузились в мою сторону. От холодной ярости в них по коже побежали мурашки.

— Неужели? А что должно случится для этого?

Если бы мама узнала о наших отношениях, от его тона я бы начала волноваться, и ситуация бы приняла другой оборот. Он бы разозлился при упоминании обо мне и Эллис вместе.

— Они поссорились, — пояснила она.

Взгляд Кинга внезапно остановился на порезе на моей губе, синяках вокруг глаз, отпечатках ладоней на моей шее. Он знал, что это не его следы. Он никогда не оставлял следов.

Парень нахмурился.

— Он ударил тебя?

— Нет. Они подрались. Эллис сказал, что Иден тоже его ударила. — Мама всегда защищала Эллиса. Она считала, что он — лучшее, что когда-либо с нами случалось. Пока я была за ним замужем, он оплачивал ее счета и присылал ей пособие. Я вышла замуж за человека, которого хотела она. Они разговаривали больше, чем мы. Когда она приезжала ко мне, то на самом деле приезжала к нему. Он также еженедельно звонил ей, чтобы пожаловаться на меня и оправдаться за то, что надирал мне задницу, когда ему хотелось, а потом мама отчитывала меня за то, что я плохая жена.

Кинг косо посмотрел на маму, прежде чем перевести взгляд на меня.

— Когда ты вернешься к муженьку? — Он сказал это так, словно бросал вызов и в то же время говорил, что я никогда не вернусь.

— Не думаю, что это тебя касается, — выплюнула я. Мама тут же вступилась за него.

— Не смей так разговаривать с ним.

Он отмахнулся от нее.

— Все в порядке, мама. Я знаю, Иден.

Мама сменила тему и заговорила о коронавирусе, о том, что «Безопаснее дома» и условно-досрочном освобождении