— Мистер Вайз, постойте тут буквально минутку, пожалуйста. Стоите? Вот так, стойте ровно, — подкорректировала в процессе положение лавочника в пространстве и утвердила его кое-как. Сам он наотрез отказывался стоять ровно и всё норовил упасть, но девушке удалось разместить его между выступающими из стены кирпичами, а, заодно, выяснить адрес, куда он хотел попасть. — Я быстро.

Нетрезвое «тело» что-то булькнуло в ответ, но, вроде бы, согласно кивнуло. Мешкать Агнесса не стала — кто знает, на сколько хватит запаса устойчивости?

Подхватив юбки, она бегом припустила по улице, не обращая внимания на поблёскивающие в темноте переулков глаза, на мерцающие разноцветные огоньки-обманки, влекущие неосторожных путников в сети ночных пикси… об этом нельзя было думать, поскольку, иначе, становилось очень страшно, а бояться она себе запретила. Давящая на голову громада Верхнего Лондона не давала ни единого шанса лунному и звёздному свету проникнуть вниз, и кромешная темнота, начинавшаяся буквально в пяти шагах от двери паба, разбавленная лишь редкими фонарями и ещё более нечастыми мерцающими огнями в окнах, не способствовала храбрости.

Ближайшая же повозка с запряжённой лошадью была свободна, и Агнессе не стоило особых трудов упросить возницу подъехать к самым дверям паба. Оставленный там мистер Вайз проявил чудеса выдержки и умудрился не свалиться в сточную канаву, чему девушка была несказанно рада. Она подбежала к лавочнику и, подставив ему плечо, отделила от стены дома, направляя к кэбу.

— Вот так, мистер Вайз… сюда, осторожнее. Поднимите ногу — тут ступенька. И ещё одна… вот, садитесь, — разместив его на пассажирском диванчике, девушка с облегчением соскользнула на брусчатку.

— Сэр, будьте любезны, доставьте, этого господина по адресу Саттен-роуд двенадцать, третья дверь. И, если будет такая необходимость, разбудите его, пожалуйста?

— Да, мисс-с-с… — слегка наклонив в её сторону голову, прошелестел возница, до того не сказавший ни слова, и Агнесса внезапно заметила, что в скудном свете ночных фонарей его глаза неестественно блестят, как у кошек или собак, и нервно сглотнула. Короткий то ли щелчок, то ли хлопок, и лошадь без иных видимых понуканий развернулась и бодро потрусила вдоль улицы, скрываясь в ночи.

«Демон!» — изумлённо подумала Агнессе. Демоны-возничие, состоявшие на службе городских демонологов или даже частных извозчиков, не были редкостью, но всё же добрых людей иногда пугали.

«До чего нужно опуститься, чтобы работать извозчиком для пьяного быдла в ночи!? — возмутился Мельхиор. —  Его бы выкинули из Амальгамы будь он одним из нас!»

«Просто неудачный контракт, с кем не бывает», — попыталась защитить честь возницы девушка, но Мельхиор лишь обиженно фыркнул и замолчал.

Постояв с минуту на свежем воздухе, девушка с чувством неуверенности и неловкости имела возможность пронаблюдать за тем, как Гарри и ещё несколько человек выгружают из паба прямо на улицу бесчувственные тела участников заварушки. Ей было неприятно, но сделать с этим хоть что-то она не могла.

— Эй, Агни, давай сюда — вам с Пенни работы на оставшуюся часть ночи привалило, — бодро махнул ей рукой вышибала, когда было вынесено последнее «тело», а оставшиеся на ногах заводчане с довольным ворчанием принялись расходиться по домам. Кто-то кивнул Агнессе, и она улыбнулась в ответ.

Опустевший паб выглядел ещё более жалко, чем после окончания драки. Недовольная Пенелопа ходила с метлой, смахивая в одну кучу осколки, щепки и опилки, и, когда Агнесса вошла внутрь — с раздражением сунула метлу ей в руки, буркнув, что займётся вторым этажом. Спорить девушка не стала, только попросила вернувшегося Гарри поднять мебель и убрать её к одной из стен, и лишь после его спокойного кивка спохватилась, что не предложила обработать его ссадины.

— Гарри! Тебе не больно? — Агнесса кивнула на его руки, в которых он сейчас без труда удерживал стол.

— Что? — непонимающе моргнул мужчина, склонив бритую голову к плечу, и тоже придирчиво осмотрел их на предмет повреждений — причём у Агнессы возникло стойкое ощущение, что искал он, как минимум, торчащую кость. Всё прочее, если судить по его виду, не стоило его внимания.

— Кулаки… костяшки, я хотела сказать. Они выглядят не очень… здорово, — несколько неловко попыталась она объяснить свою обеспокоенность, но Гарри только коротко усмехнулся в ответ.

— А, это? Ты бы ещё на кошачью царапину подуть предложила, — беззлобно отозвался он, относя стол к стене.

Настаивать дальше девушка не посчитала возможным, и, пока вышибала занимался расчисткой «уборочного плацдарма», решила пройтись по первому этажу, в поисках забытых вещей. Случалось, что посетители теряли или по невнимательности оставляли в пабе ценные для них вещи, которые, однако, не имели определённой стоимости. Безделушки, головные уборы, платки, расчёски… да мало ли. Предмет, казалось бы, грошовый и никчёмный, а человеку дорог. Для этого добра был отведён специальный уголок «потеряшек», и иногда они даже возвращались к владельцам. Более ценные вещи — украшения, часы, очки и тому подобное, также складировалось, но совсем в другой ящик, содержимым которого распоряжался сам хозяин.

Дойдя до кабинки, где сидела та самая странная компания с магом, Агнесса с удивлением отметила, что дверь была закрыта плотно, на крючок изнутри. Нет, конечно, закрыть так двери можно было и снаружи, но клиенты редко когда заморачивались таким образом… привстав на цыпочки и закинув руку через верх дверцы, Агнесса открыла её и застыла, глядя внутрь.

Опустошенные тарелки, бутылки из-под вина и бокалы — это было нормально.

Не нормально — то, что низкорослый иностранец все еще оставался там, странно обмякший у стены, выше, чем он мог бы сидеть… рукоять кинжала, вогнанного по самую гарду толстяку между ребер, Агнесса заметила не сразу. Тело, пригвожденное длинным лезвием к спинке дивана, нелепо полусидело, руки безжизненно свисали по бокам. В правом кулаке был зажат тот самый замызганный платок, в левом — чудом не выпавший бокал с остатками вина, большая часть его содержимого смешалась с кровью на полу. Щегольской цилиндр лежал тут же у стены, видимо, до того прокатившись по луже крови — к нему вели две тонкие красные линии. Огромное темное пятно на груди покойника едва замечалось на дорогой бордовой ткани. Кто-то, видимо, убийца, закрыл ему глаза, отчего выражение лица у мертвеца стало почти умиротворенным.

Мельхиор последние шесть лет неустанно закидывал ее картинами апокалиптического толка с пресловутыми горами трупов и реками крови, но вид настоящего мертвого тела вызвал в Агнессе совершенно незнакомую смесь чувств и впечатлений, которую она пока не решалась осознать. В глазах у нее сначала потемнело, потом запрыгали яркие острые точки, а потом взгляд непроизвольно дернулся, почти очистился и