Он потянулся назад за флуоресцентным жилетом дорожной службы.

У Вики желудок сжался в комок.

Мчась к забитому перекрестку на Севен-Дайалс, полностью сосредоточившись на вождении, она молчала. Водитель такси благоразумно выскочил на тротуар, пропустив «скорую». «Чтоб мне провалиться! — мысленно охнул Фил. — Сознательный таксист!»… Он отстегнул привязной ремень, надеясь, что Вики не использует этот момент, чтоб разбиться. Его взгляд был прикован к монитору.

— Возраст неизвестен… пол неизвестен, — вслух читал он напарнице постоянно обновлявшиеся сведения. — Состояние дыхания неизвестно… Неизвестно число пострадавших… Ух ты! Мобилизованы высшие силы… Вызван реаниматолог.

Значит, положение осложняется с каждой минутой.

Тут же последовало подтверждение.

— Ампутация конечности… — прочел Фил на экране. — Ох, плохой у кого-то выдался день. — Повернулся к Вики и заключил: — Похоже, твое желание исполнилось.

В больницах у Роя Грейса мурашки бегут по всему телу. Особенно в этой. В Королевской суссекской больнице его родители с интервалом в несколько лет провели последние дни своей жизни. Отец умер первым, всего в пятьдесят пять, от рака кишечника. Через два года, всего в пятьдесят шесть, мать скончалась от вторичных последствий рака груди.

Парадный фасад внушительного неоклассического викторианского здания с безобразным крытым подъездом из черного металла и стекла напоминает приют для обреченных: войдешь и больше никогда не выйдешь.

Дальше и вверх по холму за главным корпусом больницы громоздится беспорядочный комплекс построек, старых и новых, высоких и низких, соединенных бесконечными лабиринтами коридоров.

Он вел серебристый полицейский «форд-фокус» без опознавательных знаков к восточному краю комплекса, где свернул на маленькую парковку у площадки для разворота «скорых». Строго говоря, парковка предназначена только для «скорых» и такси, но ему в данный момент наплевать. Остановился сбоку, чтобы никому не мешать, и выскочил под дождь.

Он уже привык молиться за будущего ребенка, хотя с подросткового возраста не имеет никаких религиозных убеждений. Вот и сейчас молился, чтобы с любимой Клио и еще нерожденным младенцем все было в порядке.

Пробежал мимо пары «скорых», пятившихся к въезду в отделение реанимации; приветственно кивнул знакомому парамедику, который стоял под табличкой, запрещавшей курить на территории больницы, зажав в кулаке сигарету; влетел в двери для посетителей, повернул к отделению скорой помощи.

По опыту известно, что по утрам здесь тихо. На стуле сидит юнец в наручниках, с широкой повязкой на лбу, рядом стоит служащая полиции, болтает с медсестрой. Длинноволосый мужчина с лицом цвета алебастра лежит на каталке, устремив в потолок пустой взгляд. Плачет девочка-подросток. Стоит сильный больничный запах дезинфекции и мастики для пола. Еще двое знакомых санитаров провезли мимо пустую каталку.

Рой поспешил к пропускному пункту, где множество суетливых людей поспешно зачитывали по телефону данные из медицинских карт, колотили по клавиатурам компьютеров. «Дежурные санитары» — написано на большой белой доске на стене. Грейс наклонился к самому окошечку, стараясь привлечь к себе внимание.

После смертельно долгой минуты дежурный, с копной тонких светлых волос, в голубом хлопчатобумажном халате и брюках, повернулся к нему.

Грейс махнул служебным удостоверением, хотя явился по личному делу.

— Кажется, вы только что приняли Клио Мори?

— Клио Мори? — Мужчина заглянул в список, оглянулся на белую доску. — Действительно, она у нас.

— Где?

— Ее отправили в родовое отделение. Знаете, как пройти?

— Более или менее.

— Это в башне Томаса Кента, — махнул рукой дежурный. — Сюда и дальше по указателям к лифту.

Грейс поблагодарил и понесся по коридору налево, направо, мимо указателя с надписью: «Рентген, ультразвук. Прочие корпуса», остановился на секунду, вытащил из кармана мобильник. 9:15. В волнении набрал номер босса, помощника главного констебля Ригга, чтобы предупредить об опоздании на десятичасовую встречу. Ответившая секретарша посоветовала не беспокоиться: Ригг все утро свободен.

Рой миновал кофейню, вновь побежал по коридору, разрисованному плывущими рыбками, следуя указателю к двум лифтам, нажал кнопку, раздумывая, не подняться ли лучше по лестнице, но дверцы сразу разъехались, и он шагнул в кабину.

Поднимался, казалось, целую вечность. Наконец оказался с колотившимся в горле сердцем перед дверью с табличкой «Родовое отделение». Толкнул ее, ворвался в ярко освещенную приемную с рядами розовых и сиреневых стульев. За окнами чудесный вид на крыши Кемптауна и на море, в одном углу ксерокс, в другом автоматы с продуктами и напитками. На стенах брошюры. На телеэкране веселыми красками переливаются слова «Дородовое наблюдение».

За большой конторкой приятная с виду женщина в голубой униформе.

— Ах да, суперинтендент Грейс, снизу предупредили о вашем визите. — Она указала в глубь желтого коридора. — Клио Мори в седьмой палате. Четвертая дверь слева.

Рой в горячке ничего не спросил, только пробормотал слова благодарности.

Вики Донохью отметила, что дорожное движение замедлилось, а на Портленд-Роуд полностью остановлено. Фил Дэвидсон натянул хирургические перчатки, готовясь к предстоящей работе.

Перед ними рефрижератор, дверца кабины открыта, у задней части собралась толпа. Кто-то снимает сцену на мобильный телефон. В боковую стену кафе врезалась черная «ауди» с откидным верхом. Водительская дверца распахнута, возле нее стоит женщина в полуобморочном состоянии, судя по виду. Пока никаких признаков других машин экстренной помощи.

Вики вывела «скорую» на встречную полосу, внимательно наблюдая, все ли водители слышат сирену. Поползла тихонько, заглушив сигнал, остановилась перед рефрижератором. Во рту вдруг пересохло.

Она посмотрела на экран монитора. Они добрались до места за шесть минут двадцать секунд. Хорошо, что восемь минут, установленных для категории А, не превышены. Хотя утешение слабое. Фил Дэвидсон выключил мигалку. Прежде чем покинуть машину, парамедики огляделись.

Стоящая возле «ауди» женщина с вьющимися светлыми волосами, в дорогом дождевике держит мобильный телефон на некотором расстоянии за ухом, как бейсбольный мяч, который готова метнуть. Вокруг автомобиля валяются сломанные, опрокинутые стулья и столики. У женщины явных признаков повреждений не видно. Люди вокруг, кроме фотографирующего юнца в длинной непромокаемой куртке с капюшоном, сосредоточенно смотрят на задние колеса рефрижератора.

Парамедики вышли, внимательно глядя по сторонам, стараясь подметить как можно больше деталей и убедиться, что машины на дороге никому не причинят вреда. Впрочем, движение решительно остановилось.