Вот и сейчас она сидела на скамейке с соседушкой Офелией Адамовной и грозилась пасквилем на Зинаиду. Офелия Адамовна только чопорно кивала головушкой в шапочке с помпоном и старалась не греметь сеткой – авось Ларисочка не расслышит, что у бабульки полная сеточка пустых бутылок. Они после пенсии скопились, старушка направилась было сдать, а тут такая встреча – жена журналиста. И никуда не вильнешь, а то угодишь на старости лет в «сенсацию».

– Я говорю, Зинаида Иванна, – ехидно скривилась Лариса Петровна, – мужу моему надо сказать: вот про кого писать-то надо! Про то, как вы из бара телегами возите!

Зинаида вздохнула и вежливо хихикнула:

– А-а, хи-хи, вон вы про что… А я уж думала снова про юбилей. Меня Игорь Викторович попросил ему в нашем баре юбилей организовать. Ну, чтобы подешевле. А вы, значит, все про писанину…

– Нет, позвольте… про какую писанину? – переполошилась Лариса. – И я про юбилей! Зинаидочка, вы уж посодействуйте! Чтоб все на высшем уровне! А то ж, понимаете, у нас же такие гости будут… Кстати, вы и сами можете присутствовать! Только вот подругу вашу не приглашайте. Ну такая она не моральноустойчивая, прям жуть! Я про нее обязательно сенсацию сделаю!

Зинаида вежливо оскалилась и потащилась дальше. Да уж, подруженька Нюрка везде вызывала ненависть со стороны жен… своих любовников.

Домашние Корытскую не ждали.

– И чего? – вывалилась на порог Неля, тряся на руках Дашеньку. – Уже наворковались, что ли? Гриня! Григорий Федрыч! Прими у Зины сумки! Нет, Зин, а чего пришла-то так рано? Совсем, что ли, мужичонка ни на что не годен? Правда, что ль, не ходит?

– Да откуда мне знать, – отмахнулась Зинаида. – Я и не ходила никуда.

– А потому что без любви! – появилась Юнона. – Я сразу говорила. Правда же, Гриша?

Гриша в прихожей не появился. Вероятно, смотрел футбол. Его жена самоотверженно ухватилась за сетки и, меленько семеня, точно гейша, поволокла на кухню, дабы не отвлекать мужа от зрелищ. Неля топала за ней и дискуссировала про чувства.

– Ой! Да и на фиг такая любовь? Зин, иди руки мой, не слушай Юнонку, – не соглашалась она. – Я говорю, взяла бы, переехала к старичку, ребеночка бы родили… А чего ты, Зин, таращишься? Я вон Дашку в сорок восемь родила, и ничего. По большой любви, между прочим. И куда она потом делась, любовь-то? А папенька Дашкин взял и смылся, а потом и вовсе помер. Ну и куда мы с дочкой теперь с той любовью? А у тебя б, Зин, хоть квартира осталась.

Вероятно, футбол закончился, потому что в дверях показался Григорий Федорович:

– Ну что, нагулялась? – спросил он, точно грозный батюшка ветреную дочь. Однако, углядев полные сумки, быстренько переменил тон: – А и в самом деле, на кой черт тебе рухлядь? Ты вон в самом соку! Сегодня опять мужик какой-то звонил…

– Какой мужик? – всполошилась Зинаида. Мужчины особенным вниманием ее не баловали, и звонить мог только Игнатий. – Что говорил?

– А пес его знает, какой, – легкомысленно отмахнулся Гриша. – А говорил… Да не он говорил, это я ему сказал. Сказал, чтобы сюда больше не звонил, потому что ты вышла замуж и живешь в трехкомнатной квартире в центре. Зин, а ты че побледнела-то? Не надо было, что ль, говорить? Так я больше не буду. Не, ну че стоим-то? Неля, у тебя Дашка уже полчаса как спит, а ты ее все трясешь. И ваще, пошли уже ужинать, сейчас у Зинаиды все продукты в мешках стухнут.

Зинаида прокляла на десять рядов Гришу с его языком, ухватила кота и побрела в свою комнату предаваться горю.

Поздно вечером она все же решила позвонить Нюрке и сообщить, что знакомство с кавалером не состоялось. Кстати, надо предупредить подругу, чтобы она ей больше женихов не сватала. Никого ей, Зине Корытской, не надо! Она будет жить только со своим Мурзиком!

Ничего такого Зинаида Нюрке не сказала, потому что та просто не подняла трубку.

– Понятно, – обиженно засопела Зинаида. – Опять у нее какой-нибудь новый роман. И что-то мне подсказывает, что Нюрочка совсем не на престарелого дедушку кинулась…

Потом потянулись одинаковые будни. Зинаида теперь возвращалась домой глубоко за полночь – в театре начались показы мод, и барчик просто трещал от состоятельных посетителей (любителей дешевого портвейна временно изгнали в соседний павильон). Только спустя неделю она смогла переложить на плечи Ариши часть забот и взять выходные.

Первым делом Зина позвонила Нюрке. Той опять дома не оказалось. Но вскоре подруга сама проявилась по мобильной связи.

– О, наконец-то! – недовольно проворчала Тюрина и захлюпала носом. – Я тебе звонила, звонила…

– Привет, Нюра, ты где? – весело спросила Зинаида, радуясь предстоящим свободным дням. – Чего не спрашиваешь, как я съездила на свидание? Слышь, может, приедешь, поболтаем?

– Сама приезжай, – снова всхлипнула в трубку Нюра, – я не могу. В больнице я.

– А чего? – насторожилась Зинаида. – Тебя машина сбила? Поскользнулась на льду? Впала в маразм? А может, что по-женски – пластическая операция какая – удлинение шеи и укорачивание возраста? Да что случилось-то?

– Помнишь, я тебе про сон рассказывала? – грустно заговорила Тюрина. – Ну, про то, как меня пытали, а потом в катакомбы сбросили, и еще там красивый мужик был… Помнишь? Так вот – сон в руку оказался, все как в нем и случилось.

Зинаида не понимала ничего.

– Нюр, давай по порядку. Кто тебя пытал? У нас что, в городе есть катакомбы?

– Ой, ну что ты все по телефону спрашиваешь? Приезжай давай, я тебе все расскажу. Только до часу постарайся, а то тебя не пропустят, а сама я выйти к тебе не могу. Записывай палату…

До обеда Зинаида и сама бы не вытерпела. Она быстренько подвела глаза и через полчаса уже тряслась в автобусе.

Видимо, Нюрка предупредила кого надо, потому что Зинаида прошла в палату без задержек, едва назвала фамилию подруги. Ей только накинули на плечи белый халат, который нестерпимо вонял хлоркой.

В палате, кроме Нюрки, никого больше не было, однако и ее Зинаида узнала не сразу – вместо кокетливых кудряшек на голове Тюриной красовалась каска из бинтов, а все лицо сильно увеличилось в объеме и отдавало зеленоватым колером.

– Здравствуй… Нюра, – сглотнула Зинаида ком в горле и, как умела, ободрила подругу: – А ты ничего… выглядишь… цвет лица такой… весенний.

– Не издевайся, а? – уныло попросила Нюрка и хлюпнула носом. – Лежу тут, лежу, и хоть бы какая холера навестила!

– Нюрочка, да просто никто не знает, что ты здесь, – осторожно погладила больную подругу по руке Зинаида. – Я вот, например, ни за что бы не догадалась. Ты хоть бы позвонила…

– Ты чего, слепая, да? Не видишь, что я вся переломанная, не могу по этажам бегать, а мой сотовый кто-то спер. Даже и не знаю, где – то ли в подвале, то ли на мусорке, то ли уже здесь подсуетились. А вчера я колечко сняла да девчонку-медсестричку попросила мне телефончик купить… Господи, ну что ты глазами-то хлопаешь?